оставшихся note 74 встали в полный рост и стреляли уже почти безостановочно.
Мэттью, которого едва перерубило пополам, откатился в сторону. Искры вспыхивали в считанных дюймах от лица Фионы. В отчаянии она попыталась дотянуться до мыслей охранников, но было слишком далеко, чтобы в такой суматохе надежно их заблокировать.
Стивен взревел и ринулся на ближайшего противника. Отшвырнув разряженный дробовик, он открыл ураганный огонь из пистолета, который подобрал, должно быть, на уровне D. Один из охранников опрокинулся на спину, пуля угодила ему в голову.
Двери лифта раскрылись. Фиона отчаянным рывком перевернулась на спину и подстрелила двух вновь прибывших, но пули рикошетировали от их брони. Она снова надавила на спуск, но боек только чиркнул по пустому патроннику. Она отпрянула от ответного огня, понимая: что бы они не делали, это конец.
И тут лифт и все вокруг него вдруг исчезло в ослепительно-белой вспышке, почти мгновенно сменившейся бесформенным черным облаком.
Не понимая, что случилось, она вскочила и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как пси-коп разворачивает установленный в 'вертушке' гранатомет в сторону укрывшихся за антенной.
Он усмехнулся ей, когда она в сопровождении Стивена и Мэттью карабкалась в вертолет.
Они бросили вертолет где-то возле Атчафалайи, note 75 позаимствовали видавший виды грузовик 'Фольксваген' со стоянки подержанных машин и поехали на запад, в сторону Мексики. Стивен и Мэттью сидели в кабине, а Фиона, коп и спасенные телепаты забрались в кузов. Фиона проверила, не ранен ли кто-нибудь. Спасенные были как будто целы, но она теперь опасалась, что их пичкали не только 'усыпителями'. Кажется, они до сих пор не реагировали на происходящее вокруг.
Пси-коп обнажил в усмешке сломанные зубы:
– Из нас вышла неплохая команда, – заметил он. – Полагаю, ты – П12. Из тебя бы вышел чертовски хороший пси-коп.
– Скажешь это еще раз, и я проделаю в твоей башке лишний глаз, – почти ласково ответила Фиона.
Он равнодушно пожал плечами:
– Что дальше?
– Во-первых, я поблагодарю тебя за спасение наших жизней. Затем ты скажешь нам, где еще 'Рентек' держит телепатов.
– По большей части они не в 'Рентеке'. Их сдают в аренду, продают частным лицам, преступным группировкам; можно назвать это 'обменом кольцами'. note 76
– Но ты знаешь, как получить архив таких сделок.
– Да, знаю.
– Он нужен нам.
– Зачем? Собираетесь воевать на два фронта? Один – против Пси-Корпуса, другой – против 'Рентек'? Я очень сомневаюсь, что у вас есть на это ресурсы.
– Ты понятия не имеешь, что у нас есть. Может, мы так и сделаем.
– Хуже того, 'Рентек' – один из ваших союзников. Неужели вы возьметесь теперь перепроверять всех 'друзей' подполья? Начав однажды переворачивать такие камни, никогда не угадаешь, что отыщется под следующим. Станете чересчур разборчивыми – подполье останется совсем без союзников.
– Назови мне места.
– Не стану.
Фиона фыркнула:
– Еще как станешь.
– Нет. Какую жизнь вы можете предложить этим детям? Всегда в бегах, всегда под угрозой повторения того же самого? Там, среди нормалов, наш народ всегда будет только жертвой.
– А в Пси-Корпусе мы всегда будем только рабами.
Он покачал головой:
– Жаль, если ты и вправду в это веришь. Все, что мы делаем – это защищаем тэпов. Нормалы нас ненавидят. Они никогда не смотрят на нас иначе, как на послушное им орудие. Пси-Корпус – единственное место, где мы свободны и в безопасности. Я ничего не скажу.
– Мы выбьем это из тебя.
– Вы поступите так с одним из своих родичей? Тогда все, что рассказывают о вас, фанатиках, – правда.
– Послушай… как тебя зовут?
– Хэкман. Клод Хэкман.
– Клод, я бывала в лагерях. Я видела, что делают 'усыпители'. Я знаю, что такое Пси-Корпус и не желаю быть его частью. Ты не можешь этого увидеть, потому что тебе промыли мозги. Ты – стойкий солдатик. Но не пытайся вкрутить мне все это, ладно? Вы лишили людей их основополагающих прав, и этим открыли дверь для того, чем занимается 'Рентек'. И всем наплевать, потому что у тэпов нет прав, а Пси- Корпус это поддерживает, придает законный вид.
– Пси-Корпусу не наплевать. Меня чуть не убили из-за этого. – Он указал подбородком на спящих детей. – Ты толкуешь о свободе. Спроси, чего хотят они. Свободы подвергаться насилию… или быть под защитой и опекой, среди своей родни?
– Я не буду с тобой об этом спорить.
– А что же ты будешь делать со мной? После того, как поджаришь мне мозги?
Некоторое время Фиона молча смотрела на проносящиеся мимо ряды неохватных кипарисов.
– Сделаем так, – сказала она, наконец. – Ты назовешь нам половину и оставишь половину себе. Мы продержим тебя, пока не убедимся, что ты сказал правду, и тогда отпустим тебя еще немного побыть стойким солдатиком. Половину нам, половину – Пси-Корпусу. Если это не устраивает, мы выбьем из тебя все и пристрелим.
Клод задумался.
– Это ошибка, – в конце концов, решился он, – но будь по-вашему.
– Отлично.
Одна из близняшек протерла глаза, встала и робко приблизилась.
– Иди сюда, – позвала Фиона, протягивая руки. Девочка устроилась в ее объятьях и снова закрыла глаза.
Фиона тоже закрыла глаза, уловив волну нежности, быстро сменившуюся злостью, обе поразительно сильные. Пси-коп считал, что у него есть семья, но она знала, что такое семья, и Корпус ею не был. Как, впрочем, и сопротивление; оно было лишь надеждой на семью, которой когда-нибудь станет. Молитвой о ней.
И тут она поняла, где затерялась ее надежда, и может быть – только может быть, – как ее вернуть.
Глава 4
Дневник Дженни Винтерс
