Францевны.
– Двое, – говорит она. – Посол Соединенных Штатов Америки и сантехник из центра.
– Пускайте обоих, – кивает Борис Давидович.
– О, господин Литвак! – появляясь в кабинете, восторженно разводит руками мужчина заграничного вида. – Я только что осмотрел ваш потрясающий центр!
– Я тоже осмотрел, – мрачно вторит ему сантехник.
– Я много слышал об этом центре, – продолжает посол, – но то, что я увидел, меня поразило!
– И меня поразило, – соглашается сантехник. – В подвале трубы полопались. На первом этаже кто-то раковину расколол…
– Думаю, что нигде в мире, – продолжает посол, – мы не найдем ничего подобного!
– Ну, найти, вообще-то, можно, – говорит сантехник, – и трубы, и раковину. Например, на Староконном базаре. Но деньги нужны…
– Кстати, о деньгах, – подхватывает посол. – Я слышал, что у вас в центре бывали лидеры многих стран. Так что с деньгами и оборудованием, я думаю, у вас все в порядке!..
– О да! – соглашается Борис Давидович. – Тут мы идем со знаком плюс.
– То есть как? – спрашивает дипломат.
– Очень просто, – отвечает Борис Давидович. – После всех этих посещений у нас, правда, ничего не прибавилось, но, с другой стороны, у нас ничего не пропало!
После чего посол откланивается. А сантехник остается. И, устало глядя на него, Борис Давидович начинает в очередной раз накручивать диск телефона.
– Коля! – говорит он в трубку. – Ты же красивый, чистый человек. Честный бизнесмен!
– Это я честный бизнесмен?! – доносится из трубки удивленный голос некоего Коли. – Борис Давидович, дорогой, может быть, вы номер перепутали?
– Перестань, Коля, не скромничай, – настаивает Борис Давидович. – Я же лучше тебя знаю твою благородную душу! Просто ты своих денег тратить не умеешь. Ну кто когда-нибудь вспомнит, на каком «Мерседесе» ты ездил? А ты перечисли немного на наш центр. Мы сантехнику новую купим. Возле каждого унитаза таблички повесим с твоим именем. Тебя же люди по сто раз на день вспоминать будут с благодарностью!..
Под этот до боли знакомый текст Джулька начинает засыпать.
…Когда она просыпается, за окном уже совсем темно. А перед Борисом Давидовичем стоит и вовсе странный человек. Маленький, сухонький, в сапожках и френче, с жокейской шапочкой на голове.
– Умоляю вас! – говорит он плачущим голосом. – Поймите, эта кобыла отказывается есть тот овес, который имеется на нашем ипподроме. И мне сказали, что только вы…
– Что? Могу ее уговорить? – спрашивает Борис Давидович.
– Нет. Ну зачем же… Просто ее привезли сюда из Новой Зеландии специально для улучшения нашей породы. И вот теперь все говорят, что если вы возьметесь за это дело…
– За какое такое дело? Вы что, с ума сошли?!
– Достать ей нужный овес…
Примерно через час Борис Давидович и Джулька покидают наконец свой директорский кабинет.
Они выходят на сказочно прекрасную ночную улицу Пушкинскую, где в окружении вечных одесских платанов сияет под луной белая громада построенного Литваком детского реабилитационного центра, и думают каждый о своем.
«Литвак построил… Литвак создал… – думает Борис Давидович, глядя на это здание и на золотого ангела, парящего над входом в него. – Да разве тут в Литваке дело?! Ее это идея была. Ее… «Что ж ты, папа, – говорила она, – самых здоровых к себе в спортивную школу отбираешь, а о больных кто подумает?» Ну вот, подумал, построил. Только она этого уже никогда не увидит, доченька моя единственная… Никогда… Господи Боже ты мой, ну как же после этого верить в твою справедливость?…»
«Нет, что ни говори, – думает Джулька, – а с хозяином мне не очень-то повезло… Хотя, понятное дело, он и о себе вспоминает не часто, разве ж ему до меня?… А тут щенки. В этом месяце опять четверо. Кому б их пристроить?…»
– Да, Джульетта, – вдруг говорит Борис Давидович, – совсем забыл сказать. Насчет щенков твоих я еще вчера договорился. Хорошие люди. Берут всех четверых. Правда, за это я обещал поставить им телефон…
И они отправляются спать. Всё. Выходной день окончен. Завтра будет трудный. Рабочий.
Михаил Векслер
Потомкам на пейджер
