упускай случая.
– Уж не упущу, – задумчиво подтвердил Пуделякин. – Будьте уверены.
Я прослезился.
– Ну, всего тебе, Пуделякин, доброго! Я с нетерпением буду ожидать от тебя открыток. Пиши обо всем, не упускай ни одной подробности. Опиши сиреневые огни Парижа, когда весенние сумерки ласково окутывают мощный скелет Эйфелевой башни, опиши жемчужные струи Рейна, опиши величественные очертания римского Колизея и геометрическую мощь Бруклинского моста в Нью-Йорке. Не позабудь, Пуделякин, также загадочного сфинкса и трансатлантического парохода, на борту которого тебе, Пуделякин, предстоит пересечь Атлантический океан.
– Уж не забуду, – бесшабашно пообещал Пуделякин, нетерпеливо двигая большим пальцем правой ноги, выглядывающим из совершенно дырявой туфли. – Мне бы только до Европы дорваться, а там – ого-го!
– Смотри же, Пуделякин! Я твердо рассчитываю, Пуделякин, на тебя. Я надеюсь, Пуделякин, что от твоего зоркого глаза не укроется ничто: ни желтые воды Тибра, когда, колеблемые смуглым ветром долин, они струятся широким потоком, который…
– Уж не укроется, будьте уверены, – сказал Пуделякин и уехал в Западную Европу и Северную Америку.
Пуделякин сдержал свое обещание. Через неделю я получил от Пуделякина первую открытку.
«Дорогой Саша! Ура! ура! ура! Наконец-то я в Западной Европе, которая так необходима для расширения моего умственного кругозора. Вчера приехал в Варшаву. Первым делом, прямо с вокзала, отправился покупать штиблеты. Дешевизна феноменальная. Пара прекрасных штиблет на наши деньги стоит (можешь себе представить!) всего десять рублей. Нечто совершенно фантастическое! У нас таких и за сорок не найдешь. Впрочем, штиблеты не купил. Говорят, в Вене штиблеты вдвое дешевле и втрое лучше. Ужасно рад, что наконец-то в Западной Европе! Целую тебя нежно. В Варшаве дожди. Завтра выезжаю в Вену.
«Здорово, Сашка! Пишу тебе из Вены. Действительно феноменально. Ботиночки что надо. Красота: девять целковых на наши деньги. Хотя, говорят, в Берлине еще дешевле и лучше. Так что пока не купил. В 9.40 выезжаю в Берлин. Лучше подождать сутки, но зато купить действительно вещь, не правда ли? А хорошо в Западной Европе, черт ее подери, только удобств маловато: на улицах, например, осколки всякие валяются, и я здорово порезал себе на левой ноге пятку. Впрочем, Вена – городок что надо! Ну, пока.
«Саша! Штиблеты – семь целковых на наши деньги! Феерия! Хотя, говорят, в Гамбурге вполовину дешевле. Думаю смотаться в Гамбург, зверинец кстати посмотрю. Семь целковых, а? Это тебе не ГУМ. Ну, пока.
«Понимаешь, какая неприятность: приехал в Гамбург в субботу вечером, магазины закрыты. Все воскресенье как дурак проторчал в номере, никуда не выходил. В ресторан почему-то не пустили. Едва дождался понедельника. Штиблеты действительно феноменально дешевые. На наши деньги что-то рублей шесть. Невероятно, но факт! Один русский сказал, что в Бельгии обувь можно приобрести буквально задаром. Подожду до Льежа. Не горит. Пока.
«Пишу из Парижа. Штиблеты – четыре рубля на наши деньги. В Марселе еще дешевле. Сижу по случаю дождя дома. Вечером выезжаю в Марсель. Пока.
«Чуть было не купил штиблеты в Марселе. Вечером выезжаю в Неаполь. Там, говорят, феноменально дешевая обувь. А еще все кричат, что Италия – земледельческая страна. Мостовые в Марселе плохие – все ноги побил к чертовой матери. Пока.
«Неаполь. Обувь не стоит выплываю Индию феноменально.
«Бомбей. Похабные мостовые штиблеты бесценок Америка дешевле понедельник Сан-Франциско.
«Чикаго. Штиблеты гроши умоляю телеграфом 300 Мельбурн феноменально разоренный.
Я послал Пуделякину триста. После того прошло четыре месяца. О Пуделякине не было ни слуху ни духу. В начале пятого я получил от Пуделякина открытку из Одессы. Вот она:
«Дорогой Саша! Чуть было не купил в Константинополе обувь. Феноменально дешево! Что-то полтора рубля на наши деньги. Однако, спасибо, встретил одного человека. Узнав, что я русский и иду покупать обувь, он всплеснул руками и воскликнул: «Милый! Вы с ума сошли! Россия – это же классическая страна кожи! В Тверской губернии есть уезд, где все население занимается исключительно выработкой хорошей и дешевой обуви!»
Думаю смотаться в Кимры. Кстати, это недалеко от Москвы. В Константинополе собак не так уж и много. Ноги, представь себе, привыкли. Пожалуйста, продай мой синий костюм за шестьдесят рублей и вышли деньги телеграфом. В пятницу выезжаю в Кимры. Целую тебя нежно.
На днях я видел большую красивую афишу, где сообщалось, что известный Игнатий Пуделякин прочтет лекцию о Западной Европе и Северной Америке. Тезисы были заманчивы.
Но я не пошел на лекцию Пуделякина…
…Где-то ты теперь читаешь, Пуделякин? Ау, Пуделякин!..
Мрачный случай
Председатель правления побегал рысью по кабинету и снова тяжело опустился в кресло.
– Так что же, товарищи, делать? Как быть? Быть-то как?
Члены тяжело молчали. Председатель прочно взял себя за волосы и зашептал:
– Боже… Боже… Как быть? Быть-то как? В понедельник кассир «Химвилки» спер двенадцать тысяч наличными и бежал. Во вторник главбух «Красного мела» постарался… восемь тысяч… подложный ордер… Бежал… Третьего дня – «Иголки-булавки». Артельщик… Десять тысяч спер… Бежал… Позавчера и вчера целый день крали в соседнем кооперативе – двадцать одну тысячу сперли. Заведующий и председатель бежали… О Боже! На нашей улице кроме нас один только «Дело табак» и остался нерастраченный. Так сказать… положение угро…
В этот момент в кабинет ворвался курьер Никита.
– Так что, – сказал он одним духом, – который кассир из треста «Дело табак» только что пятнадцать тысяч на извозчике упер на вокзал!
Повисло тягостное молчание.
– Я так и предчувствовал, – глухо зашептал председатель, покрываясь смертельной бледностью, – так и предчувствовал… Ну-с, товарищи… Теперь, значит, мы… на очереди… Больше некому… Мы одни не этого самого…
Председатель снова забегал по кабинету, тревожно поглядывая на часы.
– Что же делать? Боже, что же делать? Никита, позови бухгалтера и кассира. Только, ради Бога, поскорее. А то знаешь, Никита… это самое… Ну, голубчик, беги!
Через пять минут в кабинет с достоинством вошли бухгалтер и кассир.
– Милые вы мои! Дорогие друзья! – воскликнул радостно председатель правления. – Как это мило с вашей стороны, что зашли! Что же вы не садитесь? Никита, стулья!.. Впрочем, что это я! Никита, кресла! Чайку? Кофейку? Иван Иваныч, вам сколько кусочков сахару? Павел Васильевич, а лимончику чего же не берете? Лимончик, знаете ли, согласно последним научным данным, весьма и весьма способствует, это самое… внутренней секреции… как говорится, в той стране, где зреют апельсины. Хе-хе-с…
Председатель вплотную придвинулся к бухгалтеру и кассиру, сердечно взял их за руки и, задушевно заглянув им в глаза, вкрадчиво сказал:
– А ведь «Дело табак» того… Пятнадцать тысяч… На извозчике… Кассир… Увез, знаете…
Бухгалтер и кассир молчали.
– Увез, знаете ли… – тоскливо сказал председатель. – Прямо, знаете ли, сел на извозчика и – тово… Одни мы теперь на всей улице, так сказать, и остались…
