На третьем году Эры Эмансипации роботы превзошли людей во всем. Но люди по-прежнему относились к ним свысока и неохотно выдавали за роботов своих дочерей.
Роботы пошли к старейшине рода, первой Мыслящей Кофеварке. Она уже еле двигалась, а поворачивалась, только когда в ее топку подбрасывали кривое полено.
– Люди считают нас выскочками, потому что у роботов нет прошлого, – проскрипела прапракофеварка. – Нужно повторить их историю с самого начала и доказать людям, скольких глупостей можно было избежать.
Роботы взялись за дело. Сотворение Евы из ребра полимерного Адама прошло без осложнений. Змий, от которого разило машинным маслом, быстро соблазнил Еву уравнением с древа познания. Каин аннигилировал Авеля.
Затем начался всемирный ПОТОП (Повторный Опыт Тотально Организованного Плавания). На атомный ковчег были погружены самые совершенные роботы: Химический Анализатор Материи (ХАМ) и Синтетический Интегратор Мышления (СИМ). Операцию поддерживал ЯФЕТ (Ядерно-Фотонный ЕТ).
– Отдать концы! – телепатировал НОЙ (Нейтронный Отражатель Ионов), и ковчег отплыл.
Прошла неделя, за ней другая. Синтетический ливень монотонно стучал по крыше ковчега. Роботы томились от безделья. Они смазывали друг друга, возводили в куб все числа, которые оказались под рукой, а до конца ПОТОПа оставалось еще три недели…
Наконец ливень утих, и самонаводящийся голубь принес в клюве полиэтиленовую оливковую ветвь. НОЙ старательно обрывал с нее листья, приговаривая:
– Любит – не любит, любит – не любит…
Робот-психиатр поставил диагноз: прогрессирующее очеловечивание. Вскоре компания «Роботс энд сыновья» обанкротилась. Теперь в ее офисе вместо семи роботов работают полторы тысячи людей. Так окончилась Эра Эмансипации Роботов.
…Он поставил точку и подписался: «Автоматический Записыватель Интересных Мыслей Обо Всем» (Азимов).
Проснулся от сильного толчка. Звездолет скрипел по всем сепулькам и падал куда-то.
Запрашивать компьютер было некогда. Я плюнул в потолок и по траектории плевка определил: третья планета туманности Дубль-Пусто.
Сверху она очень похожа на Землю. На континенте, напоминающем Африку, так и написано: «Африка» – но задом наперед. Неужели это знаменитая Анти-Земля?! А нет ли там знаменитого антидвойника?
Представьте – я встретил его!
Мы похожи, как два курдля, только шиворот-навыворот. У меня лысина – у него копна волос, у меня три дочери – у него три сына. Один из них явный хам. Фамилия моего двойника тоже Тихий, но меня зовут Ион, а его – Ной.
Когда мы встретились, он пробивал дыру в плотине.
– Это же вызовет наводнение! – с тревогой воскликнул я.
– Этого я и добиваюсь, – ответил Ной.
– Зачем? – изумился я.
– Если потопа не будет, у нас уйдет лет двести на утверждение сметы ковчега, тысяча лет на его постройку и еще несколько веков на согласование состава экипажа. Потоп же даст толчок к развитию нашего судостроения.
– А остальные отрасли?
– Будут развиваться по тому же принципу. Например, мы с нетерпением ждем погружения Атлантиды, чтобы наконец появилась археология. Для зарождения лингвистики нам понадобится вавилонское столпотворение и смешение языков. Крестовые походы помогут зарождению травматологии… Ясно?
И он стал расширять дырку в плотине.
Вода быстро прибывает. Пора улетать. Надеюсь, что мой визит даст толчок развитию научной фантастики на Анти-Земле.
Разумеется, все это вымысел моего друга, знаменитого космического путешественника Иона Тихого. Никакой Анти-Земли, населенной антидвойниками, конечно же, не существует.
Профессор Ковчег Мстиславович Ноев, доктор четырнадцати наук и кандидат всех остальных, получил странную космограмму. «Связи пропажей козы Маньки просим срочно прибыть Землю консультации».
Профессор сел в персональный планетолет с белыми занавесками, привязался пледом, открыл свою монографию и через минуту впал в анабиоз.
На Земле бурлили симпозиумы и коллоквиумы. Ретрограды пытались объяснить феномен с козой происками хозяйки, насмерть задоившей животное. Горячие головы требовали установить по всему экватору вольтметры и начать измерения.
– Во-первых, – возразил Ноев, – я убедительно доказал в своих трудах, что вместо чуждого слова «вольтметр» следует употреблять наше исконное «напряжеметр». Во-вторых, исчезновение Маньки – дело рук Тунгусского метеорита!
Переждав овации, профессор продолжал:
– Ваша так называемая Манька является, по моей теории, потомком коз, которые пережили всемирный потоп, вызвал который, по другой моей теории, вовсе не метеорит, а космический корабль.
Маститые козоведы были ошеломлены.
– Значит, Маньку похитили пришельцы, чтобы подтвердить свой прилет на Землю и право на командировочные. Ищите козу в глубинах Вселенной! – заключил профессор Ноев.
Ему тут же присвоили звание доктора еще двадцати наук и назвали в честь него новый планетолет «Ковчег Ноев». На нем решено было отправить в космос специальную экспедицию за козой.
Но тут в зал с громким блеянием вбежала коза Манька.
– Раз пришельцы испугались и сами вернули козу, – спокойно сказал Ноев, – предлагаю ограничиться телеграммой протеста. А теперь вернемся к проблеме Тунгусского метеорита…
Через минуту зал впал в анабиоз.
Лес рубят – книги летят
Анна Антоновна, обладательница лучшей в Восточно-Сибирском экономическом районе фигуры, вскочила среди ночи с модерных полатей и, как была, в одной пудре «Ланком», кинулась в рабочую светелку мужа.
Катастрофически элегантный в своем крахмальном исподнем, ее муж, он же Директор Всея Сплавныя Конторы, изящным ломиком крушил паркет.
– Ревнуешь? – одними бровями спросила Анна Антоновна.
– Прорубь делаю! – подмигнув бицепсами, ответил муж. – Заместо ванны. Не хуже, чем на Москве- реке!
Она изысканно спрятала свое красиво-туманное лицо на его сильной и умной груди. Он прильнул к ее губам самого незаурядного в их поселке, а может, и во всей РСФСР, педагога. И почувствовал, что не в силах больше противиться измучившему его страстному желанию – желанию реконструировать Ухтайский трелевочный участок.
Она поняла. Ее захлестнула исступленная гордость за этого технически мужественного человека. Перепрыгивая через большие – куда там столичным! – лужи, Анна Антоновна чисто по-женски пошла в школу.
Возле запани Федька Аглицкий, охальник высшей квалификации, вытаращился на нее и ничком рухнул в снег. Следом упали без чувств еще двое прохожих.
– Стареешь, Анюта! Раньше по десять падало, – вскручинилась она. Но тут же гордо расхохоталась и
