Затем он поднялся и подошел к ближайшей книжной полке. Минуту подумав, он выбрал том, вынул его и принес Хизи.
– Открой на первой странице и прочти, что здесь видишь, – сказал он.
Хизи осторожно взяла книгу. Книга была старая, с медными позеленевшими застежками, судя по переплету, из какой-то незнакомой кожи, ей было не менее ста лет; бумага стала совсем ветхой от времени и частого употребления. Хизи раскрыла книгу и довольно долго всматривалась в черные выцветшие буквы.
– Тут что-то про Болотные Царства, – наконец произнесла она. – В этом разделе говорится о ежегодных затоплениях дельты.
– Читай вслух.
Откинув с лица волосы, Хизи взглянула на Тзэма.
– Да, поглядим, что тут. «С этого начинается наша… – какое-то непонятное слово – мы предпринимаем – снова непонятно – большой передел земель в дельте – ах да, незатопленных – множество плотин и дамб…»
– Достаточно! – Ган взял книгу у нее из рук и осторожно закрыл ее.
– Прости меня, – прошептала еле слышно Хизи, – я не все буквы сумела прочитать.
Ган снова уселся на стул.
– Мне интересно знать, как ты могла выучить хотя бы часть из них.
– У меня есть несколько книг.
– Правда? На старом алфавите?
– У меня есть экземпляр гимна «Печальных земель».
– Кто же все-таки научил тебя читать этот гимн?
– А у меня еще есть книга про старый алфавит.
Ган скривил губы в ухмылке:
– Ты хочешь сказать, что научилась сама?
– Да.
– Этим, очевидно, и объясняется твое ужасное произношение, прав я?
Хизи почувствовала, как глаза наполняются слезами.
– Я не знала, что у меня плохое произношение.
Ган едва заметно пожал плечами.
– Зачем тебе учиться здесь, принцесса?
– А что мне еще остается делать?
– Как что? Ходить на званые вечера. Кокетничать с молодыми людьми. Ты ведь почти взрослая женщина.
– Я не люблю званых вечеров.
Ган понимающе кивнул.
– Скажу тебе откровенно, принцесса, я немало удивлен тем, что ты самостоятельно, без чьей-либо помощи, выучила так много букв древнего алфавита. Это говорит о том, что где-то в этой черепушке есть здравый смысл. Вот вы, королевские отпрыски, очень часто являетесь сюда, не считаясь с моим временем, с одной лишь целью – кое-как кое-чему выучиться, чтобы при случае блеснуть остроумием и своей ученостью и таким способом произвести впечатление при дворе. И уж поистине диковина, что молодая женщина знает старый алфавит. Будь ты мужчиной, принцесса, я мог бы тебя здесь оставить и чему-то выучить. Но ведь пройдет годик-другой, ты станешь взрослой женщиной и выйдешь замуж за смазливого дурака. И ему уж точно не захочется, чтобы жена была умнее его. Поэтому учить тебя – пустая трата времени, которого у меня не так много.
Хизи стояла и молча слушала, а в душе у нее, кроме страха, таилась злость, которая, как кошка, неожиданно выскочила наружу.
– Я не заставляю тебя тратить на меня время, – огрызнулась она. – Можешь меня ничему не учить. Мне плевать. Сиди и пиши своей дурацкой кисточкой и своей дурацкой тушью. Я сама найду, что мне надо. Выучусь сама, как всегда училась. Оставь меня в покое и не мешай мне.
Ган покачал головой.
– Нужно знать, как пользоваться библиотекой, – сказал он. – Независимо от того, можешь ты читать или нет. Ты говоришь, что тебя интересует архитектура, и думаешь, что книги по архитектуре так прямо и прыгнут тебе в руки. Ты, очевидно, полагаешь, что они хранятся в одном месте.
– Мне плевать! Я сама найду все, что мне нужно.
Ган не сводил с нее внимательных глаз, и под его скептическим взглядом Хизи почувствовала, как злость уходит. А без гневного запала трудно было противостоять насмешливой проницательности Гана. Она, однако, не сдавалась. И даже когда злость остыла, она вдруг испугалась своей неожиданной вспышки.
Она раздумывала, не стоит ли ей добавить «пожалуйста» к своим последним словам, но язык будто прилип к гортани.
Ган вдруг сказал:
– Ну, хорошо. Давай договоримся. Ты будешь тише воды, ниже травы. И не будешь со мной
