острые и отчетливые, как некий странный кристалл, который он все поворачивал и поворачивал, рассматривая. Он разглядывал их, как на ладони, изучая каждую до ужаса яркую поверхность, каждую роковую ошибку. Он уже с легкостью видел самый первый росток, от которого возникли все прочие ответвления. Едва он только оросил воды ручья кровью, как он стал совершать промах за промахом. И гибель Капаки – еще не последнее деяние в этой страшной цепи. Сейчас по его вине погибает Нгангата.
Погибает единственный свидетель твоих злодеяний, шептала злым голосом худшая часть его души.
Нгангата проснулся к вечеру, глаза его были затуманены. Перкар дал ему воды и сырой рыбы. Добывать пищу – с тех пор как ею стала рыба – было несложно. Крючок, едва попав в воду, даже без наживки, тут же резко тяжелел. Когда они причаливали к островам, у Нгангаты хватало сил расставлять ловушки. В них попадались кролики, белки и однажды – олень. Но чем долее они задерживались на островах, тем ярче и отчетливее становились сны Перкара. Нгангата, после отдыха на острове, всегда торопился отплыть, потому что Перкар не мог ничего делать от усталости, так как отказывался спать. Он умолял бросить его, но Нгангата отказывался.
Сегодня Нгангата чувствовал себя получше. Он сел, прислонясь к борту лодки, и глубоко вздохнул.
– Лихорадка моя прошла, – сказал он.
– Хорошо, – ответил Перкар.
– Но проку от меня мало.
– Я так и думал, – пробормотал Перкар.
Нгангата слабо улыбнулся.
– Думать тебе вредно.
– Я же о тебе думал.
– Это еще вреднее, – отозвался Нгангата.
– Почему бы тебе не остаться на одном из островов? Если, конечно, нам опять попадется остров. Ты бы там окреп, а потом бы перебрался на берег вплавь… Он бы тебя отпустил.
Нгангата кивнул.
– Я думал об этом. Но скорее всего он все же не сожрет меня. Духу Реки не по нраву альвы, а он, наверное, по ошибке принимает меня за одного из них.
– Нгангата, нам уже не раз попадались купальщики. Непохоже, чтобы они находились в опасности. Мне кажется, ему нужен только я. И потом, кто знает? Может быть, не Река уносит нас вперед, а эта лодка. Ведь она – подарок Карака, а этому богу нельзя доверять.
– Это Река, – сказал Нгангата. – Я чувствую. Он не отпустит меня.
– Попытайся хотя бы. Я так боюсь, что ты умрешь, Нгангата!
– Очень мило с твоей стороны, но, если мне суждено умереть, ты бессилен что-либо сделать. Расскажи лучше о своих снах.
Перкар не ожидал такого оборота. Он все еще надеялся уговорить Нгангату высадиться и остаться на острове.
– Я тебе уже рассказывал свои сны.
– Да. И с тех пор я все думаю о них. Расскажи мне их снова.
Перкар вздохнул.
– Мне снилась Река. Гораздо ниже по течению. Она и тут широкая, но там берега от берега не увидать. У Реки – огромный город; людей там больше, чем во всех Пастушеских землях, вместе взятых.
– Ты видел во сне этих людей?
– Да, мне снилось, как они толпятся на пристани, ловят рыбу с лодок, купаются…
– А что за девочка тебе снилась?
– Ей около двенадцати лет. Темнокожая, черноволосая, с черными глазами. Красивая, хотя на иноземный лад. Она… – Перкар свел брови и задумался. – Она печальна и как будто чем-то озабочена. Даже, я бы сказал, испугана. И мне в каждом сне хотелось помочь ей. Мне слышалось, будто она называла меня по имени, но на каком-то непонятном для меня языке. Но имеет ли это значение?
– Конечно! Сон всегда что-то означает.
– Да, конечно, – пробормотал Перкар. – Потом я стал понимать ее язык, и… просто голова кругом. Когда я просыпаюсь, это остается.
– Что остается?
– Понимание ее языка. – Перкар глубоко вздохнул, сожалея, что сейчас с ним нет фляги с обжигающим воти.
– Например, я вижу тополь, но мысленно называю его не тополь, а «хекес».
Странное слово, сорвавшись с губ, оставило неприятный привкус.
– Я вижу небо, но называю его: «йа». Как если бы сны поглощали меня, становились мной…
Нгангата спокойно смотрел на него.
– Сейчас я скажу тебе, как понимаю твои сны. Мне кажется, Дух Реки чего-то хочет от тебя и это как-то связано со снящейся тебе девочкой. Или, возможно, ты ей самой зачем-то нужен; может быть, она богиня или могучая волшебница. Ты плывешь вниз по реке силою чар, насланных каким-нибудь богом или чародеем. Я думаю, что пленен вместе с тобой, потому что Дух Реки, при всем своем могуществе, не умеет
