удивлению, он услышал, как чмокнули в презрительной усмешке его собственные губы.
– Это еще что значит? – спросил Фенд.
– Ты, кажется, пытаешься спровоцировать меня, малыш. А на самом деле у самого от страха дрожат поджилки.
– Мне это просто доставляет удовольствие, – ответил Фенд. – Не так уж много…
Не закончив фразы, он бросился вперед. Но Эспер сумел предугадать движение, заметив, как Фенд напряг ногу. Отбив кинжалом нож, который обрушился на него слева, лесничий что было сил рубанул по кисти другой руки бандита топором. Хлынувший поток крови окропил ночной воздух. Не будь удар столь резок, а рана так глубока, вряд ли это могло бы причинить Фенду какой-нибудь серьезный вред.
Однако сефри такого поворота дел не ожидал. Он резко попятился, как будто пытаясь отойти на безопасное расстояние, но тут же снова ринулся вперед, атакуя противника правой рукой и держа левую за спиной. Уклонившись от его атаки и ударив ногой Фенда в лодыжку, Эспер подпустил его ближе. Наконец они сошлись в рукопашной схватке, в результате которой Фенд потерял равновесие. Эспер нанес еще один удар ногой, и Фенд упал и покатился по земле. Когда же он вновь принял вертикальное положение, в руках у него остался только один нож.
Поначалу Эспер счел это хорошим знаком, но вдруг заметил, что рукоятка второго клинка торчит у него из ноги.
– Ты промахнулся, – съязвил Эспер наклоняясь, чтобы вытащить нож из бедра.
Несмотря на боль, ножная мышца, очевидно, была почти не задета, поэтому сильное кровотечение Эсперу не грозило. Заткнув трофейный нож за пояс, лесничий вновь бросился на врага.
По-прежнему сохраняя невозмутимый вид, Фенд начал перемещаться вокруг Эспера, а тот стал неторопливо поворачиваться за ним вслед. Усыпив своей медлительностью бдительность Фенда, Эспер позволил ему в очередной раз броситься вперед и схватить его за кисть, в которой он держал топор. Ощутив прикосновение пальцев врага, Эспер резко метнулся прочь, благодаря чему избежал удара в сердце. Вскинув топор вверх, он всадил его глубоко в плечо Фенда, так что было слышно, как хрустнула кость. Тот невольно вскрикнул от боли и отпрянул назад, выкатив от изумления свой единственный глаз.
– О, наверное, я все-таки тебя сегодня прикончу! – прорычал Эспер. – Хотя у тебя была возможность со мной расправиться, ты ее безвозвратно упустил.
С этими словами он осторожно начал приближаться к врагу.
Они вновь сошлись в смертельной схватке. Теперь движения сефри диктовались скорее не расчетом, а яростью и даже некоторым беспокойством. Бесчисленные взаимные удары следовали один за другим, и когда противники расцепились, то у каждого из них существенно прибавилось ран. У Эспера они были поверхностными, а у Фенда между ребер зияла дыра. Правда, рана была не настолько глубокая, чтобы угрожать жизни, но, вероятно, достаточно болезненная.
– Почему Керла, Фенд? – спросил Эспер. – Зачем ты ее убил? Я всегда хотел это узнать.
– И до сих пор не понял? – осклабившись, прорычал тот. – Вот это здорово! – Он кашлянул, потом произнес: – Ты счастливчик, старик. Знаешь ты это? Тебе всегда везло.
– Да. Везло. Так ты мне скажешь или нет? Почему ты ее убил?
– Боюсь, что нет.
– Что ж, – пожал плечами Эспер. – Кроме твоей постылой жизни, больше мне ничего от тебя нужно. Ну ладно, хватит. Думаю, все само по себе прояснится.
– А вот теперь удача и мне немного улыбнулась, – вдруг сказал Фенд. – Взгляни-ка на свою девушку.
Это был старый трюк, и Эспер ни за что на него не клюнул бы, если бы Винна не вскрикнула. Чтобы выяснить, что случилось, он резко развернулся и одновременно пригнулся к земле. Едва Эспер успел это сделать, как нож Фенда просвистел у него над головой. Хотя лесничий прекрасно знал, что его противник не упустит возможности воспользоваться преимуществом, поединок, казалось, уже не интересовал Эспера. Все его внимание было поглощено тем, что напугало Винну. Он увидел, что в воротах появился греффин, который приближался к девушке. Огр, готовясь дать чудовищу достойный отпор, поднялся на дыбы.
14. Прибытие
Наблюдая за тем, как рыцарь атакует бедного Казио, Энни ощущала, как ее сердце все сильнее окутывает мрак. Хотя пурпурная луна сияла на ночном небосклоне ярче прежнего, настроения это девушке не прибавляло, а совсем наоборот. Казалось, покинувшая ночное светило мгла искала укромного пристанища у нее в душе.
– Он убьет Казио, – в ужасе проговорила Остра. – А потом убьет нас.
– Да, – согласилась Энни.
В глубине души она понимала, что им нужно уносить ноги, пока Казио отвлекает рыцаря на себя, но что-то удерживало ее, не давая сдвинуться с места. Возможно, ей казалось, что у них еще есть время. И хотя было вполне очевидно, что для вителлианца поединок проигран, возможно, она втайне надеялась, что бой продлится еще некоторое время, за которое они успеют убежать.
Хотя вряд ли это могло их спасти. Будучи сама наездницей, Энни прекрасно понимала, что пешком им далеко не уйти – всадники настигнут слишком скоро. Если поначалу девушки рассчитывали на то, что им удастся скрыться под покровом ночи, то потом последней надеждой стал Казио. Однако и та рушилась прямо у них на глазах. От отчаяния Энни бросила испытующий взгляд на рыцарского коня, хотя знала, что боевая лошадь никогда не позволит ей себя оседлать. И, скорей всего, затопчет до смерти, если Энни попытается к ней прикоснуться.
– А нельзя ли ему чем-нибудь помочь? – вдруг спросила подругу Остра.
– Против рыцаря? – удивилась Энни. – Что же мы с тобой можем сделать?
Но едва Энни произнесла эти слова, как почувствовала в себе какое-то странное раздвоение. С одной стороны, она ощущала себя бесстрашной девчонкой, когда-то скакавшей верхом на Резвой, а с другой –
