А потом пугающее видение исчезло, и Карсек вновь очутился в парадном зале главной башни. Все, кто находился рядом с ним, рвали на себе волосы, стонали и заливались слезами. Лишь королева стояла недвижно, лицо ее оставалось невозмутимым, но с пальцев стекало белое пламя. Скаслой хранил многозначительное молчание.
– Тебе не запугать нас страшными сказками! – раздался властный голос Гении. – Мы уже не твои рабы. Мы не испытываем пред тобой ни трепета, ни страха. Твоя власть, твои проклятия, твоя сила – все это ныне превратилось в ничто. Теперь этот мир принадлежит нам, людям. Ответом ей было безмолвие.
– Он заслужил медленную смерть, – донесся до Карсека приглушенный голос королевы. – Очень медленную, мучительную смерть.
Последняя встреча с хозяином завершилась. В следующее мгновение лорда скаслоя увели прочь, и Карсек более никогда не видел его.
Истинная королева, величаво вскинув голову, повернулась к собравшимся, чтобы поблагодарить их за мужество и отвагу, и Карсек ощутил, как его взгляд встретился с взглядом Гении. И вновь белое пламя вспыхнуло у него перед глазами, и ему отчаянно захотелось рухнуть перед королевой на колени.
Однако он подавил в себе это желание. Отныне он ни перед кем не будет вставать на колени.
– Теперь мы начнем новый счет дней и времен года, – торжественно провозгласила королева. – Пусть сегодняшний день зовется днем Доблести, или, на древнем языке кротени, Васрис Сланон! С этого мгновения, с этого дня, с этого месяца начинается наше время! Начинается новая эра – эра владычества людей!
Несмотря на то что все, кто внимал этим гордым словам, изнемогали от ран и усталости, стены парадного зала задрожали от радостных криков.
Карсек и Таниель спустились вниз, туда, где уже начинались приготовления к празднику. Что до Карсека, ему хотелось лишь одного – завалиться спать, забыть обо всем пережитом и никогда более не вспоминать о нем. Однако у Таниеля были совсем другие намерения. Он напомнил товарищу о клятве, которую они дали друг другу перед боем.
И хотя раны Карсека мучительно ныли, они с Таниелем осушили немало кружек с бренди, элем и портером. Потом, усевшись на халцедоновый трон, Карсек бросил взгляд вниз, на арену, куда он так часто выходил, чтобы убивать других невольников.
– Там, перед воротами, я положил целую сотню, – хвастливо заявил Таниель.
– Я тоже прикончил целую сотню и еще пять человек, – не остался в долгу Карсек.
– Но ты не умеешь считать до ста пяти, – возразил Таниель. – Ты еле-еле считаешь до ста.
– Врешь, умею. Именно сто пять раз я переспал с твоей сестрой. Ни разом больше, ни разом меньше.
– Даже если это правда, считал не ты, а моя сестра, – веселился Таниель. – Она у нас умница, вся в меня. Что до твоей почтенной матушки, она умеет считать лишь по пальцам. И когда пальцев у нее не хватило, мне пришлось самому подсчитывать, сколько раз мы с ней переспали.
Исчерпав свой небогатый запас шуток, приятели немного помолчали.
– Веселые мы люди, правда? – довольно пробурчал Карсек.
– Да, веселые, – с неожиданной серьезностью откликнулся Таниель. – А самое главное – мы действительно люди и заслужили это звание. Мы живы и свободны. Как этому не порадоваться. – Таниель задумчиво почесал свою всклокоченную голову. – Вот только я не совсем понял, что королева сказала под конец. Как будет называться день, с которого мы начнем отсчет нового времени?
– Она оказала нам великую честь, – пояснил Карсек. – Вспомнила древний язык вири кротени, язык моих предков. Васрис означает рассвет. А Сланон означает… Ну, это трудно объяснить одним словом.
– Так используй несколько, приятель.
– Сланон – это и прекрасный, и радостный, и полный надежд. Сланон значит подобный новорожденному младенцу, не знающему ни позора, ни скорби, ни горестей.
– Ну, Карсек, я смотрю, ты настоящий поэт.
Карсек почувствовал, что его щеки заливает предательский румянец. Чтобы сменить тему, он указал на расстилавшуюся внизу арену.
– Ни разу прежде мне не доводилось смотреть на нее с такой высоты, – сообщил он.
– Отсюда, с трона, арена выглядит иначе?
– Еще бы. Она кажется такой маленькой. Отсюда она мне даже нравится.
– Мы победили, Карсек, – радостно выдохнул Таниель. – И, как сказала королева, отныне мир принадлежит нам. Что же мы будем делать теперь, приятель?
– Об этом знают только боги. Что до меня, я никогда не думал, чем займусь после победы, – сказал Карсек и поморщился от внезапной боли, которую причинила ему одна из многочисленных ран.
– Карсек, что с тобой? – встревожился Таниель.
– Ерунда. Скоро я буду совсем здоров, – заверил его Карсек и вновь глотнул обжигающий напиток. – Давай-ка лучше поговорим о другом – раз уж мы сегодня даем друг другу уроки языка. Напомни, что ты говорил там, в траншеях? О том, что представителей твоего племени напрасно называют истинными людьми и на самом деле имя твоего народа переводится совсем по-другому.
Таниель усмехнулся.
– Я всегда считал, вы называете нас истинными потому, что мы появились на этой земле недавно. Мы – последнее племя, которое скаслои захватили в рабство, но родились мы свободными. Вот уж не думал, что вы всего лишь неверно расслышали, как мы зовем себя сами.
– Ты говоришь слишком туманно, – перебил его Карсек. – А я, похоже, вот-вот отдам концы, и мне
