– Чушь, – тихо сказала Адриана. – Они все погибли только потому, что такова была моя воля. И не нужно ни в чем винить командира, он просто выполнял приказ.
– Адриана…
– Креси, много лет назад именно ты научила меня, чтобы выжить, нужно убивать. Помнишь, как мы с тобой спасались от королевских мушкетеров?
– Я помню, в каком состоянии ты была, как тяжело тебе было впервые убить человека.
Адриана пожала плечами.
– С тех пор прошла целая вечность. И это не последняя трагедия, которую нам придется наблюдать. Сейчас Голицыну, Сведенборгу и митрополиту уже известно, что мы их преследуем. Скорее всего, они также догадываются о том, что я знаю, куда они направляются, и, хотя они летят быстрее нас, я все равно могу их догнать.
– Это правда?
– Колесо Иезекииля – мое изобретение. В движение его приводят особые виды сродства, потому-то я чувствую, куда оно направляется. Оно летит на восток, туда же, куда и мы, – Адриана умолчала о том компасе, что работал в ее собственной голове и указывал только в одну сторону – туда, где находился ее сын, – на восток. – Я могу предсказать наш курс. Колесо приведет нас в Китай, а возможно, и в совершенно другое место. – Она потерла переносицу.
– Эркюль тот человек, который преследовал нас. Ты убил его? – спросила Креси.
– Нет, но мне удалось остановить его. Я убил его лошадь, после чего он сразу исчез.
– Черт…
Адриана обеими руками сжала голову.
– Я отправляюсь в свою каюту и прошу меня не беспокоить.
Она почувствовала спиной их взгляды – удивленные и, возможно, неодобрительные.
Не успела она закрыть за собой дверь, как из глаз брызнули слезы. Она села на кровать, стиснув руки, и постаралась плакать беззвучно.
'Почему ты плачешь?'
Сквозь слезы она различила темную тень серафима.
'Ты обманул меня, – сердито ответила она. – Я не хотела их убивать, я только хотела остановить их корабль'.
'Но и ты только что обманула своих друзей', – парировал серафим.
'Только потому, что меня обвинили в убийстве. Но я в нем не виновата, я виновата в другом, в том, что поверила тебе. И я не хочу, чтобы они знали, что ты не подчиняешься моей воле'.
'Это все пустые слова Я всего лишь хотел оказать тебе услугу'.
'Так зачем же ты их убил?' Ее крик смешался с рыданиями. Но он освободил и выплеснул на поверхность ярость, которая смыла боль и высушила слезы.
'Остановить корабль – сложная задача, и было не ясно, удастся ли это сделать. Я выбрал более надежный способ, чтобы как можно лучше услужить тебе'.
'Ты больше бы мне услужил, если бы выполнял мои приказы. Но ты и в этом лжешь, ты вообще мне не служишь'.
'Только этим я и занимаюсь'.
Она презрительно рассмеялась.
'Не надо подвергать сомнению мой здравый смысл. Целое десятилетие тебе подобные создания потворствовали моей гордыне и самоуверенности, но я не настолько глупа, чтобы обольщаться до полной слепоты. Ни ты, ни твои вассалы не призваны служить мне. Будь это так, ты защитил бы меня от Смерти, которая атаковала меня во время полета на колесе Иезекииля'.
'Она застала нас врасплох. Она…' Серафим в нерешительности замолчал.
'Она служит более сильной сущности, чем ты? Той, которая, возможно, является твоим хозяином?'
'В определенном смысле. Я не мог противостоять ей тогда. Мне лучше оставаться незамеченным до той поры, пока проявление моих сил не будет наиболее действенным, госпожа'.
'Не называй меня так. Я более не намерена играть в игру хозяйки и слуги, по крайней мере, когда мы наедине. Отныне мы будем соблюдать конспирацию'.
Серафим снова помолчал в нерешительности.
'Как пожелаешь'.
'Так что будет предметом нашего тайного сговора?'
'Мне казалось, я довольно ясно изложил его. Уничтожить машины тьмы и знания, которые позволяют их делать'.
'Ты сказал, что мой сын является ключом. И если твоя тайная цель – уничтожить его, я не стану убивать собственного сына ради твоей цели'.
'Я не буду просить тебя об этом'.
'Не будешь? А что, если наши мнения не совпадут? Что тогда?'
'Надеюсь, этого не случится'.
'Но если случится. Это твоя, не моя воля держит корабли в воздухе и не позволяет нам замерзнуть, и она защищает нас от врагов. И если я стану несговорчивой, ты покажешь мне, какой переменчивой может быть твоя воля. Разве не так?'
'Так'.
'Спасибо за откровенность. Но я понимаю, тебе, мой добрый и честный серафим, также от меня что-то нужно. В противном случае ты бы не стал загадывать загадки'.
'У меня есть определенное желание, но не требование. Твое сотрудничество позволит мне достичь моей цели. Но она будет достигнута и вне зависимости от того, будешь ты мне помогать или нет'.
'Будущее покажет. На данный момент, как ты говоришь, мы идем к одной цели. Но когда мы встанем друг у друга на пути, не думай, что я из страха смерти отступлю. Этого не случится'.
Серафим сложил шесть своих крыльев, его многочисленные глаза поблескивали, как небесное созвездие, только что возникшее и в любую минуту способное исчезнуть.
'Как скажешь, Адриана'.
Она вновь пожала плечами:
'У тебя, как и у твоих младших собратьев, нет имени? Или все-таки есть?'
'Имена нам дают люди. Сами себя мы никак не называем, особенно те из нас, кто, подобно мне, сотворен единственным в своем роде. Если ты дашь мне имя, я приму его'.
'Хорошо. Я буду звать тебя Уриэль[29]'.
'Уриэль', – повторил Серафим.
До захода солнца она оставалась в своей каюте. Читала захваченные с собой книги о Китае. И нашла много любопытного, но ни одного намека, ни одной подсказки, где в этой неведомой стране держат в плену ее сына. Или, может быть, он вообще никогда не был там. Она уже начала сомневаться, что найдет Нико в Китае. В ее видении люди, которые окружали сына, могли быть вовсе и не китайцами, а татарами, например. Если учесть тот факт, что Россия издавна способствовала расселению этого народа на Западном побережье Америки, и тот факт, что Сведенборг и Голицын, стремясь к своей цели, летят значительно севернее Пекина, из всего этого следовал определенный вывод.
Ни с помощью эфирографа, ни с помощью магического зеркала ей не удалось связаться ни с одной из русских сторожевых застав на Американском континенте или хотя бы с заставами в Восточной Сибири. Исчезновение царя и курс, взятый колесом Иезекииля, наталкивали на мысль, что колонии попали в недружественные руки – возможно, русских, возможно, кого-то иного.
И вероятно, имеет смысл сделать остановку в Пекине. Вполне возможно, что у китайской разведки есть точные сведения обо всем происходящем.
Но все предварительные попытки вступить с китайцами в контакт также оказались безрезультатными, хотя она взяла с собой предназначенное для этого магическое зеркало.
Устав читать, устав размышлять и строить различные предположения, она вышла на палубу.
На корме Креси и Ломоносов упражнялись в фехтовании. В лучах заходящего солнца их клинки отливали золотом. Елизавета, в красной, отороченной мехом накидке, с явным удовольствием наблюдала занятное зрелище. Здесь же находились и Линней с Бретой, но фехтование не увлекало их, они были поглощены друг
