– Понятия не имею. Каурон упоминает о беседе со старым хадиваром, из чего следует, как я полагаю, что он нашел реун. Но все это происходило очень давно.
– Ты его найдешь, – уверенно сказала Пейл. – Так предначертано.
– Но если прежде нас догонит Хесперо…
– Да, это будет плохо, – согласилась она. – Значит, тебе придется отыскать реун быстро.
– Верно, – сказал Стивен без особой надежды.
Он уже начал понимать, насколько большими могут быть горы. И вспомнил выход из реуна в Королевском лесу. Стоило удалиться от него на четыре ярда, как разглядеть его не представлялось возможным. С тем же успехом можно искать каплю дождя в реке.
Стивен вытащил страницы, которые успел переписать, рассчитывая, что сумеет уточнить перевод. Пейл молча смотрела на него.
Среди прочих листочков Стивен обнаружил выпавшую страничку, о которой уже совсем забыл. Она была очень древней, буквы выцвели, но он узнал причудливое смешение алфавитов завета, который ему доверили, и с растущим возбуждением понял, что у него есть ключ к переводу.
Конечно, завет остался у Хесперо, но Стивен ведь читал его, а значит, должен вспомнить…
Его вдруг мороз продрал по коже.
– Что? – спросила Пейл.
– В часовне что-то было, ответил он. – У меня раньше не было времени об этом подумать. Но, клянусь, я слышал голос. И лампа – в ней возникло лицо.
– В лампе?
– В ее пламени, – уточнил Стивен.
Пейл совсем не удивилась.
– В горах часто блуждают призраки, – сказала она. Ветры уносят их в долины, и они не могут вернуться.
– Если это и был призрак, то очень древний. Он говорил на языке, уже тысячу лет как мертвом.
Она задумалась.
– Никто не знает, что сталось с Кауроном. Некоторые утверждают, что он так и не вернулся, пропал в горах. Другие говорят, что однажды ночью он появился в часовне, что-то бормоча как в лихорадке, хотя его кожа оставалась холодной. Нашедший его священник уложил Каурона в постель, но на следующее утро тот исчез. На постели не осталось никаких следов, и священник начал сомневаться, действительно ли он видел Каурона или все это ему лишь привиделось.
– А тебе приходилось чувствовать что-нибудь подобное?
– Нет, – призналась Пейл. – И я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь рассказывал о таких вещах. Но ты другой: ревестури и наследник Каурона. Может быть, он говорил с тобой именно поэтому.
– Я не знаю. Кто бы это ни был, он не показался мне дружелюбным. По-моему, он надо мной насмехался.
– Ну, тогда я не знаю, – пожала плечами Пейл. – Возможно, у Каурона были враги, и твое появление их привлекло. В горах прошлое и настоящее – не слишком дальние родственники, скорее, брат и сестра.
Стивен кивнул и сложил свои заметки.
– Пожалуй, стоит попробовать немного поспать, – сказал он.
– Кстати… – Она вздохнула. – Знаешь, я могу дать тебе еще один шанс.
– О чем ты?
– Я уже говорила, ночь будет ужасно холодной.
Стивен хотел что-то сказать, но Землэ заткнула ему рот поцелуем, благоухающим ячменным вином. Он не стал закрывать глаза, удивляясь, насколько иным выглядит лицо с такого близкого расстояния.
Она легонько укусила его за ухо, а потом поцеловала в шею.
– Я действительно мало что знаю о женщинах, – извинился Стивен.
– Ты это уже говорил. Значит, пришло время учиться, к сожалению, я не могу дать тебе полноценный урок; сейчас ты можешь посеять во мне ребенка, а этого мы не хотим. Но нам вовсе не обязательно заглядывать в конец книги, ведь так? Я полагаю, что и первые главы могут оказаться весьма занимательными.
Стивен не ответил; он не сомневался, что любые его слова будут неправильными.
Кроме того, он внезапно потерял всяческий интерес к разговорам.
ГЛАВА 3
НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА ИСТОРИЮ
Не обращая внимания на протесты сэра Лифтона, Энни решительно направилась к дальней стороне площади, где гвардейцы поспешно возвели баррикаду из ящиков, досок, кирпичей и камней между двумя зданиями, почти полностью перекрывающими проход между стенами.
За пару часов они успели сделать немало, но этого было недостаточно. На глазах Энни отряд доспешных воинов устремился на штурм баррикады. Примерно половина копьями теснила гвардейцев в сторону, пока остальные, с мечами и щитами, медленно продвигались вперед. Они уже успели подняться на баррикаду. Планы Энни рушились прямо на глазах.
