— До нас дошли слухи, что чокто сдерживают продвижение армии.
— Я рад, что вы нас узнали.
Оглторп устало улыбнулся:
— В течение многих лет я учился распознавать индейцев, живущих на этих территориях. Вы нам помогли, как я сказал. Чем мы можем отплатить вам?
— Большая часть моего отряда останется здесь и продолжит сражаться. Но с нами тяжелораненая француженка. Нам с ней как можно быстрее нужно оказаться в Нью-Пэрисе.
Оглторп задумался: это могло быть хитрой уловкой, эдаким троянским конем.
— Сколько вас? — спросил он.
— Я, раненая дама, двенадцать человек ее свиты и еще одна индианка.
Оглторп кашлянул, он надышался дымом орудий, и кивнул:
— Доставлю вас туда к ночи. Сколько времени вы нам дадите для передышки? Много еще из авангарда противника осталось?
— Думаю, здесь была его большая часть, — ответил чокто. — Но скоро их здесь будет очень много.
— Ваши люди помогут нам перевезти эти пушки на наш редут?
— Конечно, генерал.
— Отлично. Я вам очень признателен, хотя вовсе не люблю обременять людей своими просьбами. Но смею заверить, мы в долгу не останемся.
— Хорошо.
Индеец отдал распоряжения на языке чокто.
— Где ваша раненая?
— В тылу. Если мы отправляемся в путь сейчас, мы принесем ее сюда.
Оглторп колебался лишь мгновение.
— Мы привезем ее. Позвольте спросить, с кем вы намерены встретиться в Нью-Пэрисе?
— С философом Бенджамином Франклином. Раненая тоже философ. Она прибыла из России. У нее для мистера Франклина очень важные сведения.
«А что, если вместо того, чтобы передать сведения, вы хотите убить нашу самую большую надежду?» — с подозрением подумал Оглторп. Надо послать гонца и предупредить Франклина.
— Возможно, у этого получится, — пробормотал Франклин, глядя на странный прибор, который он смастерил вместе с Василисой и Улером.
На вид прибор был простой и изящный — стеклянный стержень, чуть более шести футов длиной, и клинок, утолщенной частью прикрепленный к железному кубу. Стеклянный стержень дополнялся кристаллической пластинкой, покрытой философской ртутью, и небольшим тимпаном, присоединенным сбоку. Тимпан выполнял роль «уха», которое должно было помогать прибору точно настраиваться на соответствующие ему гармоники.
— Возможно, — повторил Улер. — Но как нам его проверить, если он создан для отталкивания вещества, которого еще не существует?
— Не знаю, — задумчиво произнес Франклин. — Нам остается только доверять этому прибору. Хочу к завтрашнему дню сделать еще пять таких штук и на следующий день еще пять.
— Ты же понимаешь, что это временное решение проблемы, — напомнила Василиса.
— Конечно, но это дает нам дополнительное время, не так ли?
— Хотел бы я знать, сколько времени нам потребуется? — поинтересовался Улер. — И… допустим, мы наносим поражение напавшей на нас армии и удерживаем на расстоянии машины тьмы, — какая часть мира уцелеет? В конце концов, этот прибор сможет защитить всего несколько миль, а может быть, и того меньше.
— Поэтому нам не следует попусту тратить время на рассуждения, а нужно сделать как можно больше таких приборов. Конструктивно они просты, и мастера легко разберутся, как их делать.
Василиса вздохнула и опустилась на стул. Пряди волос упали на лоб, сделав ее лицо более молодым и еще более уставшим.
— Я даже и представить не могла, — сказала она, — что нам удастся собрать хотя бы один прибор. Теперь все в руках Бога.
— Кто сам себе не поможет, тому никто не поможет, — подхватил Франклин. — Как только у нас будет несколько таких приборов, я хочу попробовать решить эту проблему с другой стороны.
— Не получается справа, зайди слева, — раздался голос у дверей.
— Привет, Роберт. Какие новости?
— Пока все хорошо. Есть сообщение от Оглторпа. Отбили первый удар, северный редут поврежден, но устоял. Его сейчас латают. К нам гости едут — индеец-чокто и с ним несколько человек. Хочу спросить: тебе знаком парень по имени Красные Мокасины?
— Ты же, дьявол, знаешь ответ. О нем Таг и царь Петр говорили. Что ж выходит? Все наши старые друзья собираются под одной крышей, и мы теряемся в догадках, кто они — голуби, или ястребы, или ангелы смерти? Кто с ним едет?
— Забавная штука получается. С ним едут русские, которые на самом деле французы. Какая-то женщина, Монше… э-э Моншеври…
— Де Морней де Моншеврой? — спросила Василиса. — Боже правый!
— Да, именно так. Вы знаете ее?
— Конечно. Она очень сильный маг. Бенджамин, она может быть нашим другом и нашим злейшим врагом. Кто она в действительности, я не могу сказать.
— Намекаешь, что шансы равны? Хочу побеседовать с ней. Составишь мне компанию?
— Да.
— Хорошо. Я намереваюсь встретить их на подступах к городу, что может показаться весьма нелюбезным. Надо узнать, не хотят ли Таг и царь Петр поехать с нами.
— Между прочим, есть еще и хорошие новости, — сказал Роберт.
— Так говори быстрей! — потребовал Франклин.
— Король Карл возвращается с победой.
— Предупреди его о минах. О черт…
— Что такое?
— Карл и Петр, два непримиримых врага, сойдутся здесь, в Нью-Пэрисе. Ну, все, жди беды.
— Беда — слабо сказано, — заметил Роберт. — То, что произойдет, когда они встретятся, никакими словами описать нельзя.
— Как-нибудь разберемся, а пока Карлу ничего не говорить. Впрочем, человек он благородный…
— И абсолютный безумец, — добавил Роберт. — Но это не умаляет моей радости к случаю его прибытия. Чем черт не шутит, вдруг он нам поможет одержать победу в этой маленькой стычке.
— Да, — вмешался в разговор Улер, — но если мы выиграем, вот тогда-то все беды и начнутся.
Франклин, Василиса, царь Петр, Таг, Роберт, десять мушкетеров и четыре индейца, включая поправившегося дона Педро, отъехали от Нью-Пэриса на полмили, спешились и принялись ждать.
Таг заметно нервничал:
— Даже не знаю, как я ему в лицо посмотрю. То, что он сделал… даже когда я был пиратом, ничего подобного не видел. Уж такого-то от Красных Мокасин я никак не ожидал, а парень-то он был хороший.
— Сейчас во всем разберемся.
Всех их защищали эгиды, у двоих из мушкетеров были
Прошло минут десять, и между деревьями замаячили всадники.
Франклин внутренне приготовился к встрече. Даже если Красные Мокасины и француженка окажутся друзьями, готовыми к сотрудничеству, все равно могут возникнуть сложности: как поведет себя царь Петр, у Тага непростое отношение к Красным Мокасинам и Василису явно беспокоит француженка. Франклин надеялся, что у него, как у посла, достанет опыта уладить все возможные разногласия.
Но когда Франклин увидел их, он первым выхватил пистолет.
