— Да. Эти утончённые черты, эта нежная, бледная шейка и столь горячий темперамент… Я уже несколько тысячелетий не встречал такого совершенства. — Тон вампира изменился. — Изнурительный бой, который она дала мне вчера ночью, лишь раззадорил меня. Разве десять тысяч лет назад наш бог-предтеча не добился предмета своей страсти? — Почтительный взгляд лорда с благоговением, которое проявил бы любой высший аристократ, скользнул по колоссальному полотну, висевшему на противоположной стене. — Я слышал, что женщину, которую возжелал наш бог-предтеча, звали Мина Прекрасная, и жила она в древней земле Ангелов. Кажется, наш бог-предтеча считал кровь, струящуюся под её почти прозрачной кожей, сладчайшей и восхитительнейшей из всей крови, когда-либо омывавшей его язык, хотя он и отведал горячей влаги из жизненных родников тысяч прелестниц.
— Из-за этой женщины наш бог-предтеча обратился в прах, — холодно добавила Лармика, одарив отца печальным, совершенно не свойственным ей взглядом. — И ты не передумаешь ни при каких обстоятельствах, отец? Гордая семья Ли владеет этим районом Фронтира долгих пять тысячелетий, и ни один человек ещё никогда не входил в неё. Ты охотился, пил кровь и оставлял жертв умирать, ни разу не предлагая ввести кого-то из людишек в наш дом. Так почему же вдруг эта девчонка? Уверена, не одна я задаюсь подобным вопросом. Не сомневаюсь, моя ушедшая мать спросила бы то же самое.
Граф с болью улыбнулся и кивнул, словно смирившись с неизбежным.
— В том-то и дело. Я собирался поговорить с тобой позднее, но… я намерен взять эту девушку в жёны.
Лармика посмотрела на отца так, словно в сердце ей только что вонзили осиновый кол. Никакой иной вид стыда не мог бы настолько потрясти эту гордую молодую женщину. Её и без того бледная кожа стала цвета бумаги.
— Понимаю. Если ты уже всё обдумал заранее, я больше не буду неблагоразумной. Поступай как хочешь. Однако мне, полагаю, следует покинуть замок и отправиться в длительное путешествие.
— Путешествие, говоришь? Отлично.
Несмотря на грусть, в голосе графа прозвучало облегчение. Он нутром чуял, что его любимая, но импульсивная дочь никогда не сможет сосуществовать рядом с человеческой девчонкой, как бы он ни урезонивал их обеих.
— Итак, отец, — лицо Лармики вновь стало очаровательным, как будто терзавшая её проблема уже забылась, — как именно ты намерен уничтожить щенка и заполучить девушку?
К тому времени, как Дорис и Ди добрались до фермы, солнце уже поднялось высоко. Услышав от своей няньки — доктора Ферринго — о событиях прошлой ночи, Дэн, чьё маленькое сердечко обуревали страх и тревога, с нетерпением ждал возвращения сестры. Когда же он увидел идущую к дому пару, радости его не было предела, хотя глаза мальчишки едва не выпрыгнули из глазниц от потрясения.
— Что с тобой стряслось, сестрёнка? Ты свалилась с лошади и оседлала того, кто первым под руку подвернулся, или что?
— Ой, да не кричи ты так. Ничего особенного, правда. Просто Ди расплачивается за всё то беспокойство, что причинил нам, — ответила Дорис из-за спины Ди. Охотник нёс девушку на закорках.
Нервы её выдержали два жарких боя с двумя одинаково опасными противниками — ночью с графом и утром с Рэем-Гинсеем, но в тот миг, когда Дорис вышла из туманного мира и услышала слова Ди: «Теперь всё хорошо», эти несчастные, натянутые как струны нервы просто лопнули. Следующее, что она осознала, — что висит на широкой спине Ди, шагавшего по дороге к её дому. «Эй, это не смешно! Опусти меня!» — крикнула девушка, зардевшись. Ди тотчас подчинился, но Дорис, испытавшая несказанное облегчение, просто не смогла устоять на ногах: они подогнулись, едва коснувшись земли, так что девушка без затей шлёпнулась в траву. Вот охотнику и пришлось нести нанимательницу на закорках весь остаток пути.
Ди доставил Дорис прямо в её комнату и уложил на кровать. Почувствовав под собой колыхание матраса, девушка провалилась в сон, но за миг до этого ей почудился грубый смех, а затем она услышала слова: «А у неё славная задница. Порой и эта работёнка имеет свои плюсы…»
Дорис проснулась, когда солнце уже клонилось к закату. Доктор Ферринго давно уже возвратился в город, а Ди и Дэн чинили дверь и прихожую, повреждённые прошлой ночью.
— Да брось, Ди, мы сами позаботимся об этом. Ты и без того натерпелся.
По пути на ферму Ди не раскрыл девушке всех обстоятельств, не позволивших ему вернуться вовремя. Он сказал только:
— Я продул.
Девушка догадалась, что охотник имел в виду то, что ему не удалось уничтожить графа. При этом Ди не добавил: «Прости, что отсутствовал так долго», не спросил: «Вчера ночью ничего не случилось?» Обиженная Дорис, несколько сгущая краски, сама поведала ему о вечерних событиях. Она даже не задумалась о странности происходящего, ведь ужасные вещи, о которых в другое время она элементарно побоялась бы говорить, теперь запросто слетали с её языка — только потому, что Ди был рядом.
Едва девушка закончила, Ди уронил короткое:
— Хорошо, что всё обошлось.
И точка.
Слова его прозвучали холодно и надменно, однако Дорис они полностью удовлетворили, а если это глупо — что ж, ну и пускай!
В любом случае она догадалась, что Ди дрался с графом и, кроме того, пережил ещё какое-то весьма необычное приключение. Вот почему она сказала, что охотник и без того «натерпелся».
— Да ну, всё путём, — возразил Дэн. — Мой старший братец Ди ловко управляется. Сестрёнка, мы с тобой возились бы целый месяц. Посмотри-ка, он позаботился обо всём — наполнил бочки порошком для борьбы с сорняками, поправил забор и даже наладил солнечные батареи.
— Вот это да! — восхищённо воскликнула Дорис.
Получая премиальные, охотник мог содержать в порядке свой собственный дом, но девушка никогда не слышала, чтобы кто-то из бойцов помогал с ремонтом нанимателю. Особенно в случае с Ди, ведь его вознаграждение… Дорис оборвала мысль, пока щёки её не запылали. Она вспомнила, что обещала ему перед тем, как привести сюда.
— Ладно, всё равно присядь, отдохни. А я приготовлю обед.
— Мы скоро закончим, — ответил Ди, привинчивая к косяку дверные петли. — Давно я этим не занимался; идёт туже, чем я думал.
— Угу, но ты всё равно мастер, — вмешался Дэн. — Выходи за него, сестричка, и всю жизнь будешь как за каменной стеной.
— Дэн! — Голос девушки сорвался на визг, она кинулась к братцу, чтобы отвесить сорванцу оплеуху, но юркий малыш поднырнул под занесённую над ним руку и ужом проскользнул в открытую дверь.
Прекрасный юноша и семнадцатилетняя девушка остались одни.
Горизонт уже наливался багрянцем, и последние лучи садящегося солнца, падая в проём, окрашивали пару в розовые тона.
— Ди… — Произнести короткое имя оказалось не так-то просто. — Это… я тут подумала, а что ты намерен делать после того, как закончишь работу? Если ты не очень спешишь, может…
— Я не спешу, но неизвестно, будет моя работа тут завершена или нет.
Сердце Дорис дрогнуло. Хрупкая душа, она безотчётно потянулась за поддержкой и тёплым словом — только чтобы угодить под кузнечный молот. Никаких гарантий, что её недруг будет убит. Ей повезло пережить две атаки, но главный бой ещё впереди, и его исход пока неясен.
— Ди, — повторила Дорис, и на этот раз имя охотника прозвучало так, словно вылетело из уст совершенно другого человека. — Когда закончишь с дверью, возвращайся в гостиную. Нужно обсудить дальнейшую стратегию.
— Понятно.
Коротко и сухо. Вот так.
Запланированный «визит» аристократ нанёс необычайно быстро. Тем вечером Греко бражничал со своими лихими приятелями, которые вымещали свою злость на поколотившую их банду Рэя-Гинсея на ни в чём не повинных бутылках и кружках. Пошатывающийся Греко уже плёлся домой по пустынной улице, когда
