Паттерсоном и Клайдом Уотерсом продолжали идти вперед. Поравнявшись с белым, они остановились.
Лицо крэкера покраснело. Он поглядел Ричарду Майлзу в глаза и сказал хрипло, растягивая слова:
— Какой интересный был у вас концерт. Мне все очень, очень понравилось!
— Спасибо! — вымолвил Ричард, когда к нему вернулась способность говорить.
Обратившись к Янгбладу, белый приветствовал его словами:
— Доброго здоровья, Джо!
— Доброго здоровья! — ответил тот.
— В самом деле, очень интересный был концерт, — повторил белый и шагнул к своим, которые еще больше помрачнели, а один из них, плюнув на мраморный пол, процедил:
— Проклятые черномазые задаваки!..
Ричард вместе со всеми направился к выходу. На улице Джо сказал ему:
— Вот это и есть тот самый Оскар Джефферсон. Помните, я вам рассказывал о нем? Не правда ли, очень странный крэкер?
Ричард не успел ответить. С высокой беломраморной лестницы он вдруг заметил, что внизу, возле ступенек, собралась группа белых, и вид у них был явно зловещий. Они ждали его, он знал это наверняка.
Ричарду показалось, что студеный ночной воздух пронизал его насквозь, а потом сразу стало тепло и даже жарко. Но его спутники ни на секунду не проявили замешательства. И сам Ричард облегченно вздохнул, увидав, что большая группа негров, темных и светлых, отрезая белых, поднимается к ним навстречу. Когда они уже очутились близко, Джо спустился на ступеньку ниже и что-то шепнул двум подошедшим неграм. Один из них был Рэй Моррисон. Все они безмолвно окружили плотным кольцом Ричарда и его спутников и свели их на тротуар мимо толпившихся вокруг белых. Джо Янгблад ласково зашептал Ричарду:
— Сегодня их шабаш не состоится, потому что мы держимся крепко. Уж если они что-нибудь начнут, то мы, ей-богу, закончим!
Их провели к машине священника Ледбеттера. [Лори, Дженни Ли, Роб, Джозефин, Ричард и Джо — все уселись в нее. Сам пастор сидел за рулем. Когда они отъезжали, Ричард Майлз слышал стук заводимого мотора — значит, за ними следом двинулась другая машина.
Гулкий бас Джо прервал мысли Ричарда.
— Можете не бояться! Это члены Ложи Фредерика Дугласа номер пятьсот шесть. Нас голыми руками не возьмешь!
Ричард Майлз рассмеялся. Они ехали по спящим улицам к дому Янгбладов, где еще перед вечером Лори Ли приготовила угощение — сандвичи и лимонад.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Войдя к Янгбладам, все сразу же уселись за стол. Со смехом и разговорами ели сандвичи, запивая их лимонадом.
— Скажу вам вот что, — говорил священник Ледбеттер, — такой вечер в нашем Кроссроудзе я бы не пропустил ни за какие блага мира. Уверен, что господь у себя на небе улыбался, когда смотрел сегодня на жителей Кроссроудза. Наш народ должен знать правду, и правда принесет ему свободу.
— Вы заметили, какие лица были у некоторых крэкеров? — сказала Лори.
— А вы слышали, что заявила миссис Лулабелл? — спросил Роб. — Я думал, я лопну, когда она бухнула, что Моисей слишком долго собирается!
Пастор Ледбеттер долго хохотал, остальные тоже.
— Я и сам это слышал, — подтвердил пастор. — А также и то, что сестрица Лулабелл употребила такое словцо, которое запрещено в воскресной школе. Но я не испугался, что нам может достаться от белых. Я знал, что наши в воинственном настроении, полны боевого духа. Наши люди были готовы. Если бы мой друг из Нью-Йорка подал им сигнал, они бы двинулись в Атланту, к губернатору.
— Вернее, если бы вы подали им такой сигнал! — поправил его Ричард Майлз. У него было очень хорошо на душе, и он не сводил глаз с Джозефин Роллинс, так же как Дженни Ли не сводила глаз с него.
Священник сказал:
— Я заметил, Бен Блэйк разговаривал с вами на сцене. Мне показалось, что у этого цветного гражданина был очень испуганный вид.
— Да, уж вид у него был такой, словно он ждал беды с минуту на минуту! — вставила Дженни Ли.
— Помолчала бы ты, выскочка! — прикрикнула мама, и все рассмеялись.
Священник с отцовской нежностью поглядел на молодого учителя из Нью-Йорка.
— Этот негр может вам очень сильно повредить, Ричард. Он опаснее, чем целая куча крэкеров.
— Что вам говорил этот прислужник белых? — поинтересовалась Лори Ли.
— Да ничего важного, — ответил Ричард.
— Ничего важного! — передразнила Джозефин. — Ни больше ни меньше, как то, что оба мы останемся без места.
— Ну он просто погорячился, — сказал Ричард, любуясь молодой учительницей.
— Уж что погорячился, так это верно! Но к тому жe Блэйк предатель! И ядовит, как гремучая змея! Я его хорошо изучила.
— У нас тоже найдется, что ему сказать, правда, мама? — возбужденно спросил Роб. Он был полон впечатлений от сегодняшнего вечера, любви ко всем людям, особенно к своей матери. — Ведь правда, ваше преподобие?
— Слушайте, — промолвил священник, — если Бен Блэйк заявил, что собирается уволить вас, нам нужно подготовиться. Пожалуй, следует повидаться с этим джентльменом с утра пораньше в понедельник. Что вы на это скажете, сестрица Янгблад, и вы, брат Янгблад?
— Я того же мнения, — ответила Лори. — Но почему надо ждать до понедельника?
Джо поглядел на Лори и кивнул.
— Правда, лучше бы завтра.
— Мне кажется, понедельник тоже не за горами. А я постараюсь повлиять на этого еретика воскресной проповедью. Он будет в церкви. Он всегда приходит. А мы тем временем соберем побольше народу. Не забудьте пригласить с собой туда сестрицу Лулабелл. Она даст ему жару! — Пастор со смехом хлопнул себя по коленям.
Он собрался уходить и, прощаясь, уговаривал Ричарда и Джозефин не тревожиться.
— Им не уничтожить нашу силу и нашу цель и не победить негритянскую церковь. Завтра, бог даст, встретимся, сестрица Лори, и обдумаем, кого нам включить в делегацию.
— Хорошо, ваше преподобие. Он оглядел всех.
— Как это поется? «
Все рассмеялись.
Когда священник Ледбеттер ушел и дети легли спать, Джо сказал:
— Как не стыдно — он такой замечательный человек, а мы даже не предложили ему глоточка доброй старой микстуры от кашля!
И опять все засмеялись. Джо пошел в кухню и принес оттуда немного маисовой водки и бутылку смородинной наливки домашнего приготовления. Продолжая беседовать, выпили по стаканчику, и тут Ричарду Майлзу вспомнилась его семья в далеком Бруклине… Очень-очень они далеко, а впрочем, не так-то, может быть, и далеко… Было совсем поздно, холодно и темно, когда Ричард и Джозефин ушли от Янгбладов. Редкие фонари тускло освещали улицы негритянского района. Молодые люди шли, тесно прижавшись друг к другу, и болтали о всякой всячине.
