влево, перенацеливаясь на новую группу манекенов, имитирующих вражеских пехотинцев.
Перейдя с быстрого шага на рысь, всадники сбили строй плотнее и, изготовив копья для удара, атаковали 'врага'. Соломенные чучела, защищённые грубыми деревянными щитами, кое-как сбитыми из досок, естественно ничего не смогли противопоставить отборной тяжёлой коннице. Длинные четырёхметровые копья без труда пробивали или раскалывали нехитрые защитные средства 'врагов', даже, несмотря на то, что имели не граненый бронебойный наконечник, а узкий ножевидный.
Как бы то ни было, новое зачарованное оружие, как минимум не уступало привычным пикам, а вот раны от них должны были быть более серьёзными.
Хотя какие там раны?.. После удара тяжёлой кавалерией ими обычно не интересуются.
Как и наличием врага.
А ведь когда-то казалось, что этот род войск уйдёт в небытиё, вслед за полевой артиллерией, состоящей из баллист и требушетов.
Порох.
Проклятье привычного образа ведения войны.
Он изменил всё.
Порох и технический прогресс.
…Когда появились первые пушки, применяемые для разрушения крепостных стен, то в небытиё очень быстро ушли все эти тараны, осадные башни и прочие хитроумные приспособления. Затем были разработаны полевые орудия, появились первые ручные образцы — даже маги на первых порах не смогли ничего противопоставить этой силе. Все их защитные заклятья, все эти ледяные и огненные щиты, оказались малоэффективны против высокоскоростных, малогабаритных снарядов.
Луки и арбалеты не выдержали конкуренции с мушкетами, кольчуги и щиты не могли остановить пули и ядра, тяжелая кавалерия, с её 'великолепной' подвижностью, оказалась поразительно уязвима к огнестрелам…
Государства начали спешно перевооружать свои армии, развивать масштабное производство огнестрельного оружия и как следствие, перетрясать патриархальные устои торговых, социальных и экономических отношений. Как класс начало ликвидироваться дворянство, увеличилась роль простого населения, ставшего главным поставщиком рекрутов для армии, а в государствах начался процесс жёсткой централизации всего и вся.
Войны королей против несогласных с новой политикой феодалов, народные восстания крестьян, захлестнувшие целые страны — это было воистину Смутное время, время Хаоса во всём мире…
И вот тут, маги, почуявшие, что ещё немного и их раздавит безжалостной машиной технического прогресса, наконец-то решились выйти из закрытых орденских башен.
Правители самых разных стран, погрязшие во внутренних раздорах, поняли, что только эта, доселе остававшаяся в стороне сила, может помочь им. А волшебники решили, что раз они не могут остановить эту лавину, то стоит её оседлать.
В итоге получился совершенно неожиданный результат — наладив тесный контакт с техникой, чародеи совершили невиданный прорыв в магическом искусстве. Бурное развитие математики, геометрии, физики и алхимии позволило взглянуть с иной стороны на саму сущность магии. И если раньше Силу считали божественным даром, то теперь стремившиеся объяснить всё и вся маги сделали вывод, что это всего лишь ещё один неизведанный вид энергии, состояние вещества, поле, волна, поток частиц — внятного объяснения не существует до сих пор. А далее уже было 'делом техники' изучать и пользоваться магией не систематизированными эмпирическими методами, а подойти к этому с научной точки зрения.
Законы, уравнения, формулы — только так теперь изучалось волшебство. Длинные заклинания-стихи благополучно ушли в прошлое — теперь заклятье стало выглядеть как набор формул. Были подведены научные основы даже на такие маразматические способы волшбы, как ритуальная, рунная и начертательная магия.
Наука и стала, как это ни парадоксально, приговором чисто технической научной революции.
Оказалось, что, например, можно изготовить гораздо прочные доспехи, чем это считалось раньше. Открытые учёными-магами новые химические элементы позволили изготовить новые, более прочные сплавы, но это было только лишь полдела. Теперь маги-оружейники больше не действовали наугад — они точно знали, чего добиваются, выбивая руны, или накладывая чары.
Угловатые стороны рун служили своего рода ловушками для Силы, при этом направляя её нужным образом. Стоило только восхищаться неизвестным кудесником прошлого, что сделал язык рун священной тайнописью жрецов и магов. Теперь-то уже никто не пытался применить эти угловатые символы для такого примитивного занятия, как простая передача звуков — ныне учёные знали их истинные возможности.
А оружейные чары? Теперь маги-кузнецы целенаправленно изменяли структуру металла доспехов и оружия на молекулярном уровне — кристаллическая решётка, валентность — всё это теперь можно было изменить, в разумных пределах.
Генерал, естественно, не понимал большей части 'вумных' слов высокоучёных магов, да и не пытался этого сделать. Для него слова 'усиленная кристаллическая решётка', 'пониженная окисляемость металла' в большинстве своём были просто пустым звуком. А вот то, что нагрудная пластина его доспеха выдерживала выстрел в упор из мушкета и практически не ржавела во влажном воздухе Ниарона — вот это он хорошо понимал.
А потом оказалась, что ружейные пули зачаровать гораздо сложнее, чем стрелы и болты — на небольшом снаряде элементарно не помещалась руна или печать, требуемого размера. А что касается магической перестройки снаряда, то это выходило необычайно хлопотно и утомительно — получалось, что каждая пуля, должна была быть зачарована магом в ИНДИВИДУАЛЬНОМ порядке! В то время как на традиционные стрелы и болты нужные руны можно было наложить заводской штамповкой, а потом просто активировать в массовом порядке.
Это сразу же наложило крест на практике массового вооружения армии огнестрельным оружием, и если к крупнокалиберному оружию, типа пушек и мортир претензий не было (снаряд был достаточной величины), то вот мушкеты и пистолеты благополучно почили в бозе. Нынче они, со сверхдорогими боеприпасами ручной работы стояли на вооружение лишь суперэлитных подразделений.
А пехотинцы и всадники вновь, как и их деды, много лет назад, взялись за мечи, копья и арбалеты. Но теперь оружие было исключительно с магической навеской — простая кованая броня и немудреный клинок стали гораздо большим анахронизмом, чем пистолеты и мушкеты.
Вот таким образом привычные лучники-копейщики-мечники не только не сошли со сцены, а наоборот, упрочили свои позиции. Никуда не делась и соответствующая тактика…
На первых порах.
Пушки-то и маги, значительно прибавившие как в числе, так и в умениях, никуда не делись.
Возросшее количество магов оказалось неожиданным побочным эффектом изменившегося миропорядка. Слишком тяжеловесны оказались кардинальные реформы, начатые в странах мира, не так-то просто оказалось остановить эти процессы.
Промышленность оказалась невероятно перспективной и востребованной отраслью народного хозяйства. Государствам (в первую очередь количественно возросшим армиям) требовалось много оружия, доспехов, боеприпасов, одежды, инструментов. Зародились такие понятия как стандартизация и унификация — практика изготовления кольчуг, шлемов, курток, ботинок по индивидуальным данным благополучно ушла в прошлое. Зато появилась система общих размеров обуви и одежды, постепенно проникшая и в мирную сферу жизни.
Это в свою очередь повлияло на самое патриархальное и консервативное сословие — крестьянство. Оказалось, что огромную армию, тупо поглощающую деньги в мирное время, кто-то всё-таки должен содержать и кормить. Так что с крестьян стали требовать гораздо больше, но понимая, что из ничего не возьмётся что-то, многие страны затеяли обширные аграрные реформы. Начали распространяться более совершенные методы обработки земли, улучшенные орудия труда, начали появляться такие понятия как удобрения и средства защиты от вредителей. Зародилась и в стремительном темпе начала развиваться такая наука как агротехника.
Изменилось и социальное устройство стран — феодалы утратили в большинстве своём реальную силу, ныне дворянский титул давал определённые привилегии, но не более. Укрепились как класс мастеровые —
