Ничья жизнь

«Кадзи, я всё правильно сделала?..»

Взрыв взламывает пол.

…Я помотал головой.

Ну, уж нет!

Вот такой исход мне ни разу не нужен — я его мог бы и даром получить, не прикладывая столько сил и усилий. Очнулся бы на берегу океана ЛСЛ рядом с раненной и непонятно как выжившей Аской и сидел бы, робинзонил…

Но нет же — я пошёл другим путём, в конце которого отнюдь не планирую такой исход. А что планирую? Да фиг его знает… Но уж точно не такое. А дело-то нелёгкое — проблемы так и окружают со всех сторон, а добрые коллеги так и норовят подкинуть новых.

Хотя, тоже мне проблему нашли — зарастает на мне, видите ли, всё быстро… И что? Мне же только лучше — в бою проживу подольше. Ева стоит себе, залитая охлаждающей жидкостью, и тоже раны заращивает? Тоже отлично — меньше расходов на ремонт, деньги налогоплательщиков можно будет на что-нибудь другое потратить…

Так что, всё фигня — прорвёмся! Надо будет, и мутированный стану с Ангелами сражаться!

* * *

Вечерело, солнце клонилось к закату, воздух был свеж и прохладен. Где-то опять стрекотали надоедливые цикады, которые после потепления климата расплодились по всей Японии в неимоверных количествах.

— Синдзи, да хватит уже смотреть на свою руку! — не выдержала Мисато, глядя на то, как я сверлю глазами обожженную ладонь.

Мы с командиром шли по направлению к спецстоянке, чтобы забрать машину и возвращаться домой. Точнее, я собирался возвращаться насовсем, а вот Кацураги ещё нужно было потом заехать в штаб- квартиру, отчитаться о проделанной работе.

— Просто мне не по себе, — лаконично пояснил я. — Неохота думать, что с моим организмом творится какая-то чертовщина…

— Нет тут никакой чертовщины — просто есть какое-то ещё малоизученное, но объяснимое с научной точки зрения явление, — выдала Кацураги. — И вообще, чего ты беспокоишься? Раны будут быстрее заживать — разве ж это плохо?

— Никто не спорит — хорошо, — скептически заметил я. — Но, что если это только начало чего-то большего? Вдруг у меня и правда начнут отрастать щупальца и клыки?

— Синдзи, у тебя просто слишком богатая фантазия, — рассмеялась майор. — Успокойся.

— Да я-то спокоен…

— Что-то незаметно.

Мисато достала брелок с ключами, выключила сигнализацию, включенную ею уже по привычке — просто ума не приложу, кто мог бы угнать машину из охраняемого солдатами лагеря?..

— Синдзи! Синдзи Икари! — проорали где-то рядом. С русским акцентом, между прочим. И довольно знакомым голосом.

Я огляделся по сторонам в поисках источника звука, и довольно быстро нашёл его.

Среди примерно полудюжины разнокалиберных легковушек, словно слон среди бегемотов возвышался здоровый армейский броневик в бело-серо-чёрной камуфляжной окраске. Чем-то похож на американский «Хамви-Хаммер» — четырёхколёсный, массивный, с прямоугольными очертаниями и крупнокалиберным пулемётом на крыше, но явно не он. Потому как пулемёт этот явно не «Браунинг», а русский «Корд» или «НСВ», бронестёкла меньшие по размеру и дизайн кормы совершенно иной… Ну, и к тому же, высунувшись из люка, мне махал снятой с головы кепкой уже знакомый старлей — Артём, если мне не изменяет память.

— Знаешь их? — поинтересовалась девушка, глядя на то, как открывается задняя дверь, и из броневика выпрыгивает пара солдат в полевом камуфляже.

— Ага, — кивнул я. — Это они первыми на место падения контактной капсулы прибыли, и тот, который слева — Артём его зовут, ко мне в лазарет приходил. Второго тоже, кажется, помню — это переводчик…

— Синдзи, здорово! — протянул мне руку русский лейтенант.

— Здравствуйте, Артём, — после секундного замешательства пожал я его руку. Что-то я отвык уже от этого обычая за время своей жизни здесь…

— Как дела, как жизнь молодая?

— Спасибо, нормарьно.

— Ну и здорово.Вот, знакомься. Это — Вадим, переводчик наш штатный, — хлопнул Артём второго бойца по плечу.

— Приятно познакомиться, — поздоровался я и с Вадимом.

— Что, тебя уже выписали из госпиталя? — поинтересовался Артём, переходя на общение через переводчика. Всё-таки у него были большие сомнения относительно моего владения русской речью, в чём я его не стал разубеждать.

— Ага, — подтвердил я. — Там было-то пара царапин — только и всего…

— Ну, вот и здорово, — широко улыбнулся Артём. — Смотрю, носишь мой подарок?

Он указал подбородком на мой расстёгнутый китель, из-под которого виднелась кобура с пистолетом и чехол с ножом.

— А то как же! Подарок ведь…

— Может, ты меня тоже представишь? — поинтересовалась из-за моего плеча Кацураги.

— Ой… Позвольте представить — ка… майор Мисато Кацураги. Мой командир, опекун и начальник оперативного отдела НЕРВ. Это — Артём, а это — Вадим.

После этой фразы оба русских непроизвольно подобрались и посерьёзнели.

Шустро натянули кепки и дружно отдали честь — всё-таки начальник оперативного отдела НЕРВ это вам не хухры-мухры, а очень даже высокопоставленная шишка…

— Рад знакомству, майор Кацураги! — за обоих отрапортовал Вадим. — Старший лейтенант Кондратенко, — указал он на Артёма, а потом уже вытянулся сам. — Старший сержант Прохоров!

— Вольно, господа офицеры, — коротко отмахнулась Мисато. — Можете обращаться без чинов.

Внезапно у неё в кармане зазвонил телефон, и Кацураги отвлеклась, чем Кондратенко не замедлил воспользоваться.

— Синдзи, блин! Предупреждать же надо! — вновь перешёл на русский Артём, тихонько обращаясь ко мне и одним глазом косясь на разговаривающую по телефону Мисато. — Целый нервовский майор…

— Не бойтесь — она совсем не страсная, — усмехнулся я.

— Да я это и так вижу, — шёпотом поведал мне лейтенант.

— Краля, что надо, — вставил Вадим. — А она что, действительно твой командир?

— Угу.

— Повезло, — в два голоса вздохнули русские солдаты.

— Эй, вы там! Хватит уже шептаться там на других языках — я тоже хочу быть в курсе!

— Так, говоришь, выписали тебя из госпиталя? — незаметно подмигнул мне Артём.

— Ну, — подмигнул я в ответ. — И сразу же начали ругать и награждать. За неподчинение приказу лишили двухнедельного оклада и назначили дополнительные тренировки, а за отлично выполненное задание дали двухдневный отпуск и навесили новые лычки.

— Ого! — удивился лейтенант. — И кто ты у нас теперь? А то я в этих ваших знаках различия не очень разбираюсь…

— Лейтенант, — лаконично ответил я.

— Неплохо, — восхищённо прицокнул языком русский. — А ещё и вся грудь в орденах… Кто-то за всю жизнь столько не собирал, а ты в свои годы их уже перещеголял… Кстати, мы тут с мужиками поспорили — тебе сколько лет-то? А то ты, извини, уж больно мелкий… Тебе же восемнадцати нет?