— Чем могу служить? — спросила она, и в глазах у нее загорелся огонек любопытства.
Нэнси назвала себя и Бесс и объяснила, что обе они добровольно работают на елизаветинском фестивале.
— Чудесно! — улыбаясь, воскликнула старушка. — Нынче я, знаете ли, сама хочу побывать на фестивале.
Она провела девушек в просторную, окрашенную в пастельные тона гостиную и пригласила садиться. Когда все трое уселись в удобные, очень мягкие кресла, в гостиную вошла опрятно одетая светловолосая женщина в белом переднике.
— Вам что-нибудь требуется, миссис Пеллуорт? — спросила она, подозрительно глядя на Нэнси и Бесс.
— О нет, Сусанна, — успокоила ее старушка. — Эти две юные леди — добровольцы на елизаветинском фестивале.
— Меня зовут Сусанна, я помощница миссис Пеллуорт, — сказала женщина уже более спокойно. Она предложила гостьям чаю, но они вежливо отказались.
— Приношу мои извинения, что сама не предложила вам, — смутилась миссис Пеллуорт. — К сожалению, я в последнее время стала так забывчива! И мне становится все труднее управляться с хозяйством. Сусанна очень помогает мне.
Она с благодарностью улыбнулась своей помощнице, которая села с ней рядом. Нэнси сразу перешла к делу.
— Миссис Пеллуорт, нам как добровольным участницам разрешили временно поносить драгоценности, подаренные вами фестивалю.
— Они такие красивые, — вставила Бесс. — Эти вещицы очень украшают наши костюмы.
— Очень рада, что кто-то может ими пользоваться, — улыбаясь, сказала миссис Пеллуорт. — Они так долго пылились у меня на чердаке.
— Вы эти вещи покупали сами или это фамильное наследство? — спросила Нэнси.
— О, они были у нас в доме, сколько я себя помню, — сказала старушка. — Я даже вспоминаю, как надевала их еще моя прабабушка. Но, понимаете ли, детей у меня нет и мне некому оставить, их по наследству. Вот я и решила отдать эти безделушки фестивалю, чтобы люди носили их и радовались.
— Это очень мило с вашей стороны, — улыбнулась Нэнси и немного помолчала, прежде чем задать следующий вопрос. — Вы когда-нибудь показывали их кому-то, чтобы проверить, настоящие ли они? — спросила она как бы невзначай.
— О, об этом я никогда не думала, — махнула рукой миссис Пеллуорт. — Они у меня так давно валяются, и я думаю, единственная их ценность — сентиментальная память о старине. В нашей семье их всегда считали чисто декоративными побрякушками.
— А не знаете ли вы, каково их происхождение?
Миссис Пеллуорт с несколько смущенным видом покачала головой.
— Право же, я о них ничего не знаю. Мне кажется, они были в нашем доме всегда.
После этих слов старушка откинулась на спинку кресла — казалось, она внезапно устала. Сусанна вскочила, побежала на кухню и принесла стакан воды.
— Извините, миссис Пеллуорт, — быстро поднимаясь, сказала Нэнси, — мы, наверное, утомили вас. Мы только хотели поблагодарить вас за щедрый дар. — И она сделала глазами знак Бесс.
— О, да, да! — вскочила на ноги Бесс. — Очень-очень вас благодарим, миссис Пеллуорт.
— Что ж, мне всегда приятно знать, что людям нравятся мои смешные старинные вещицы, — сказала миссис Пеллуорт. — Надеюсь увидеть вас обеих сегодня на фестивале.
Нэнси и Бесс сели в машину и поехали на фестиваль.
— Ты не хотела говорить миссис Пеллуорт, что украшения настоящие? — спросила Бесс.
— Думаю, что она мало смыслит в драгоценностях, не стоит морочить ей голову, пока мы не выясним это окончательно, — ответила Нэнси.
— В конце концов кто же, по-твоему, гоняется за драгоценностями? — снова спросила Бесс, немного помолчав.
— Ну что ж, Мартину тут, несомненно, следует исключить. Она была по- настоящему потрясена, после того как кто-то пытался ее задушить. И если она знала, что драгоценности настоящие, и хотела ими завладеть, она имела полную возможность отобрать их у нас, — напомнила Нэнси. — И хотя она так дорожит рукоятью веера, она ведь ни капельки не старается скрывать ее от чьих- то глаз.
— А как насчет Дина? Разве он не говорил, что намерен погубить фестиваль.
— Вот именно, — сказала Нэнси. — До вчерашнего дня я думала, что кто-то устраивает этот кавардак из-за того, что имеет зуб против фестиваля. И это подтверждали записки. Так что Дин казался мне наиболее подозрительным. — Тут Нэнси сделала паузу. — Но если предположить, что кто- то охотится за драгоценностями, то этот кто-то явно не Дин. Возможно, что записки сочинялись только для отвода глаз. И я не уверена, способен ли Дин отличить настоящие елизаветинские ювелирные изделия от поддельных или хотя бы поинтересоваться ими. Ведь Джош всегда критикует его за то, что он так плохо знает эту эпоху. — Вдруг Нэнси широко раскрыла глаза. — Ох, вот оно что! — воскликнула она. — Джош!
— Что — Джош? — спросила Бесс.
— Джош! Он-то разбирается в драгоценностях елизаветинской эпохи, так ведь? И он не упускал ни одного случая присвоить их.
Нэнси въехала на территорию фестиваля и повернула машину к стоянке.
— Не понимаю, как я раньше об этом не подумала, — сказала Нэнси. — Бесс, нам нельзя терять время. Мы должны найти Джоша и…
Закончить фразу Нэнси не успела. В тот момент, когда она подъехала к ряду припаркованных машин, с находившейся по правую сторону площадки, где стояли трейлеры, вдруг выскочил серебристый седан. Нэнси думала, что, заметив ее, водитель притормозит, но вместо этого седан рванулся вперед, прямо на «мустанга» Нэнси.
ОДИН «АКТЕР» ИЗОБЛИЧЕН
С ужасом уставившись на мчащуюся машину, Нэнси инстинктивно крутанула баранку резко влево, одновременно нажав на тормоза. «Мустанг», накренившись, остановился; Нэнси и Бесс сильно качнуло вперед. Обе девушки повернулись посмотреть на седан, промелькнувший справа, в нескольких дюймах от машины Нэнси.
— Да что ж это такое творится? — дрожащим голосом проговорила Бесс.
— Ты не ушиблась? — спросила Нэнси.
— Кажется… кажется, нет, — пролепетала побледневшая Бесс. — Этот парень сошел с ума.
— Конечно, — спокойно сказала Нэнси.
