Джимбо поддерживал без лишних разговоров. Даже несмотря на всю гипотетичность нашего с Гуди разговора, у меня не было абсолютной уверенности в том, стоит ли включать в список его кандидатуру. Джимбо ведь мог воспользоваться таким отличным шансом, чтобы избавиться от Боба на несколько лет. Но Лайкер без него не согласится. Так всегда. В игре, которую мы затеваем, это может иметь большое значение. Боб ни за что на свете не согласится пойти на дело без Джимбо. В общем, так или иначе, все мы повязаны друг с другом. Тихоня с медленной речью… Мне всегда казалось, что у него полный рот стеклянных шариков.
— Впрочем, и Джимбо может кое на что сгодиться. Будет сдерживать энергию Боба. Кому-то все равно придется это делать, — заключил я.
— Итого пятеро? Кто еще? — спросил Гуди, сгорая от нетерпения, словно ребенок в предвкушении поездки на карусели.
Я почесал затылок, закурил сигарету — эти вещи всегда ускоряют мыслительный процесс, — и меня осенило касательно следующего новобранца.
— Парки.
Парки, наверное, отсидел столько же, сколько и я. С одним отличием: каждый процесс он превращал в целую театральную постановку. Понимаете, Парки — черный, против чего я совершенно не возражаю, но сам он, кажется, возомнил себя Нельсоном Манделой или кем-то вроде него. Он находил свободные уши и при каждом удобном случае кричал о дискриминации и клялся в собственной невиновности. Если только этим «ушам» не была известна истина. Тогда он оставлял попытки, смеялся и говорил что-то вроде: «Ну, всегда нужно пробить этот вариант, не так ли?» Я лишь однажды видел Парки в действии. Тогда он влетел в «Макдоналдс» и предъявил претензию, что один из уборщиков только что обозвал его «гребаным ниггером», за что потребовал возмещения морального ущерба.
Эта схема срабатывала практически всегда. Парки покидал заведение сытым, прихватив еще обед для «жены и троих детей» (читай: приятелей), с гордым видом проходил мимо бедняги, которого уже вызывали к начальству, чтобы дать пинка под зад. Да еще и заявлял: «Эти козлы накормили меня какой-то вшивой картошкой». Но в первую очередь Парки был грабителем. Хотя попадался чаще, чем триппер в публичном доме (однажды его даже скрутили, когда он спал, нализавшись хозяйского виски). Однако прославился парень именно использованием расизма в качестве судебной защиты. Парки проделывал это столько раз, что Комиссия по вопросам расового единства пригрозила ему судебным иском, если тот попытается проделать это вновь. Парень безотлагательно обвинил их в расизме. Следует снять шляпу перед таким наглым способом прикрытия собственной задницы.
— А ты не думал насчет Джеко? — поинтересовался Гуди, пока мы неторопливо брели к пункту назначения.
— Думал, но он ведь на травке, — возразил я.
Гуди оглядел парк и уступил, но все равно выразил это по-своему.
— В принципе да. Есть немного. Любит выкурить косячок-другой… Но с другой стороны, кто из нас не любит?
Чудо Джеко начал карьеру вместе со мной с угона тачки Келли. Затем расширил специализацию до широкопрофильного воровства и магазинных краж. Для начала промышлял этим, чтобы покупать «дурь», а потом уже под ее воздействием. Однажды он угнал фургончик мороженщика и раскатывал на нем по городу, сигналил, скрипел тормозами и в конце концов окончил путешествие в воротах Диксона. Думаю, после такого самой удачной мыслью было бы сделать ноги, но мысли у Джеко обычно умирали, не родившись, так что он сначала набил карманы, а через двадцать ярдов от разбитого фургона его скрутили прямо на дороге с полными карманами мороженого и пакетиками хлопьев под мышками. По сведениям, коп просто взглянул на него и насмешливо спросил: «Тебе что-нибудь известно о краже фургона с мороженым?» Джеко обернулся, тупо вытаращился на него и ответил: «Нет». За это он отсидел срок, а когда откинулся, вместо воровства занялся сбытом. Поставлял он только травку и гаш, но это не помешало ему загреметь еще на три года. Должно быть, этот случай встряхнул парня, потому как, освободившись, он покончил с торговлей и даже в некотором роде встал на ноги, но тем не менее сам употреблять не прекратил. Можно на него положиться или нет — вопрос остается открытым. Но он без гроша, старинный кореш, да еще и опыт подходящий имеется.
— Теперь остается один.
— Ага. И знаешь, о ком я думаю? О Патси.
— Патси?
— Ну да. Патси. Почему нет?
— Он работает в газетном киоске, — вымолвил Гуди, и я даже растерялся.
— Так, и какое, интересно, отношение сей факт имеет к нашему разговору?
— Ну… сейчас он просто не захочет ввязываться ни во что подобное, разве нет?
Я расхохотался.
— Нет, конечно. Разумеется, не захочет. Не при такой сладкой жизни. Ну и тупица! Послушай, Патси, черт подери, несчастен. Жена дала парню поддых, вот-вот отсудит у него хату, он вынужден каждый день просыпаться в пять утра, чтобы пинками расшевелить сонных продавцов газет и разослать их по адресам. Единственное его желание — убраться как только можно дальше от этого города. Поехать в Таиланд и несколько лет пожить на берегу океана. Вероятно, он прочел ту дерьмовую книгу.
— Или поглядел дерьмовый фильм.
— Ага. В общем, бабок у него для этого нет. Если, конечно, он не сбежит с недельной выручкой. И, скажу тебе, он уже близок к этому.
— Да, только вот хотеть в дело — это одно, а пойти на него, когда придет время, — совсем другое, — наставлял меня Гуди.
— Ты за Патси не беспокойся. У него силенок хватит. Он ведь обчистил моего дядюшку, помнишь?
— Правда? Вот урод! И ты ничего ему не сказал?
— Нет. На самом деле я просто не мог этого сделать.
Я ведь помогал ему.
Патси тоже сидел вместе с нами в машине Келли в те далекие времена нашей юности. Он спер еще пару тачек с Джеко, к чему я лично не имел никакого отношения, и вынес вместе со мной несколько магазинов. Да, в те времена он был одним из команды, но с тех пор ничем особым не отличился, разве что надувал своего работодателя, «Эр-Джи ньюс». Магазин являлся частью торговой сети, так что Патси, не задумываясь об объемах, не ограничивал себя в зарплате. В основном он приторговывал крадеными сигаретами, у него частенько «заедала» касса, когда нужно было выдать сдачу с двадцатки. Дурил он их и иными способами. Однажды Патси рассказал мне, как нанял какого-то тупоголового школьника, чтобы тот перевесился через прилавок в момент, когда он повернется спиной, и стащил пару часов. Разумеется, Патси оборачивался и хватал мальчугана с поличным, паренек вырывался, наш друг бросался в погоню, и весь спектакль в пользу камер наблюдения. Потом звучало: «Прости, „Эр-Джи ньюс“, этот маленький ублюдок оказался быстрее меня». Алле-оп! — парнишка находил огромную коробку «Сникерсов», которую той ночью «случайно» оставляли у запасного выхода на заднем дворе магазина, а мама и папа Паттерсоны получали к Рождеству по часам фирмы «Суоч». И все довольны.
Мы с Гуди бродили целый день, обсуждая тактику, оборудование и непредвиденные обстоятельства. Так хорошо я себя не чувствовал с момента освобождения.
Я вновь обрел вдохновение и воодушевился. Хотя уже было распрощался с надеждой когда-либо вновь пережить эти эмоции. Мне просто не терпелось рвануть за кольцевую и собственными глазами увидеть этот громадный магазин.
