Быстрым шагом проходят Тесе, Тавия и Дженна со своими трофеями – свечами. Впереди Хэтч выходит из офиса Урсулы.
– Чудесно! – говорит Тавия Годсо.
Многие из сидящих в холле, как пациенты в приемной у врача, с этим согласны – они аплодируют, пробуждая спящих. Те оглядываются и спрашивают, что стряслось.
– Не знаешь, где Урсула? – спрашивает Тавия.
– Внизу, с Салли и другими, – отвечает Хэтч. – Когда я последний раз ее видел, она спала. – После паузы он добавляет:
– Но не так, как дети. Понимаешь?
– Да… – говорит Тавия. – Я уверена, Хэтч, все будет хорошо. Они проснутся и будут здоровыми.
– Надеюсь, ты права, Тавия Годсо, – отвечает Хэтч. – Молюсь, чтобы ты была права.
И он спускается вниз. Женщины смотрят ему вслед с глубоким сочувствием, потом идут своей дорогой. Когда они поворачивают в зал, снизу поднимается Джоанна Стенхоуп.
– Вам помочь?
– Спустись вниз и возьми остаток свечей, – отвечает Тавия. – Боюсь, что генератор с минуты на минуту заглохнет.
Тесе, Тавия и Дженна идут в зал. Джоанна (в рекордный срок оправившаяся от шока из-за страшной смерти свекрови) направляется в кухню.
Верхний свет мигает, отключается, вспыхивает снова. Островитяне на стульях смотрят вверх и тихо переговариваются.
Детская спальня в подвале похожа теперь на реанимацию. Такое может случиться после ужасной трагедии, как если бы все эти дети стали жертвой стрельбы в школе.
Урсула придвинула койку к кровати Салли и спит, держа руки дочери в своих. Майк и Молли рядом с Ральфи, Мелинда сидит с Пиппой, откидывая волосы со лба девочки. Робишо рядом с Гарри, Карверы – с Бастером, Брайты – с Фрэнком, Линда Сент-Пьер – с Хейди. Рядом с ней Сандра Билз, тоже одна. Влажной материей она любовно стирает крошки от пончика с губ Дона. Они так крепко спят, что их можно принять за ангелов небесных. Даже Дона.
В углу сидит со сложенными руками преподобный Боб Риггинс и молится, никому не мешая.
Откинув занавеску, появляется Хэтч, останавливается и глядит, как снова мигает свет. Свет возвращается, и Хэтч идет к родителям и детям.
– Без перемен? – спрашивает он у Мелинды. Она качает головой.
– У всех без перемен?
– Без, – тихим и безнадежным голосом отвечает она.
– Но дыхание у них нормальное, рефлексы нормальные, и если отвернуть веко, зрачок реагирует на свет. Это все хорошие признаки, – говорит Молли.
Хэтч садится рядом с Мелиндой и пристально смотрит в лицо Пиппы. Видит, как дрожат и подергиваются ее веки.
– Ей что-то снится, – говорит он.
– Им всем что-то снится, – отвечает Майк. Они с Майком переглядываются, и Хэтч оборачивается к Сандре.
– Сандра, где Робби?
– Не знаю.
«И знать не хочу», – слышится в ее тоне. Она вытирает рот Дону, но крошек уже нет – она просто его гладит, любит его всем материнским сердцем.
В зале заседаний Робби Билз сидит в одиночестве – будь он хоть сто раз избранный менеджер или кто, а на личном уровне охотников общаться с ним мало. За его спиной видны люди, разговаривающие между собой, помогающие Тавии, Тесе и Дженне вставлять свечи в декоративные подсвечники на стенах. Робби запускает руку в карман своей куртки и вытаскивает пистолет, который мы у него видели в первой части. Кладет его на колени и задумчиво рассматривает.
Начинает мигать верхний свет. В такт ему мигают, включаясь, аварийные лампочки на стенах. Люди нервно глядят вверх. Женщины начинают расставлять свечи чуть быстрее. Еще больше людей приходят им на помощь.
Робби не в настроении помогать и не реагирует на перспективу неизбежного исчезновения электрического света. Он живет в мире своих мыслей, где только месть имеет значение. Поглядев еще секунду-другую на свой пистолет, он сует его обратно в карман куртки, чтобы был под рукой. Потом все так же сидит и смотрит в пространство. Разозленный менеджер города, который ждет, чтобы показался Линож.
В кухню заходит Джоанна Стенхоуп и тревожно смотрит на мигающий свет.
Мы видим генераторный сарай ночью. Мотор чихает… плюется… и на этот раз не схватывает снова. Он с хрипом замолкает, и слышен только вой ветра.
Там, где спят дети, верхний свет гаснет. После момента полной черноты загорается робкое аварийное освещение из ящика, установленного высоко на стене и в самой глубине комнаты.
– Поможешь со свечами? – спрашивает Майк Хэтча.
– Ты как? – обращается Хэтч к Мелинде.
– Пойди, помоги, – отвечает она. Майк и Хэтч встают и идут на выход.
Они проходят через занавес и идут к лестнице.
– По радио говорили, что шторм к полуночи сильно выдохнется, – говорит Хэтч. – Если Линож собирается что-то сделать…
– В этом можно не сомневаться, – отвечает Майк.
В кухне, где сейчас Джоанна, очень темно – там только две аварийные лампы, работающие от аккумуляторов, но одна из них совсем не работает, а вторая еле светит тоненькой желтой ниткой. Когда Джоанна пересекает кухню, лампочка отключается совсем.
Джоанна наощупь пробирается к кухонной полке – сейчас она видится лишь тенью среди теней. Ударяется обо что-то бедром и тихо вскрикивает – скорее от нетерпения, чем от боли. Дойдя до полки, она вынимает из коробки одну свечу. На полке еще лежат пачки вощеных спичек и кучка подставок для свечей. Джоанна зажигает свечу. Когда пламя разгорается, она насаживает основание свечи на иглу подставки.
Потом берет остальные свечи, аккуратно складывая коробки стопкой на руке. Когда она поворачивается уходить, на столе, прибранном на ночь и теперь абсолютно пустом, лежит трость Линожа с волчьей головой.
Джоанна ахает, поворачивается… и прямо перед ней стоит Линож, и его улыбающееся лицо освещает свет от свечи Джоанны. Оно похоже на лицо гоблина. Она ахает еще раз, и все свечи – и коробки, и одна зажженная – выпадают из ее рук. Зажженная свеча гаснет, еще раз оставляя ее (и нас) в темноте.
– Привет, Джоанна Стенхоуп, – говорит Линож. – Рада, что старая сука сдохла? Я тебе оказал услугу, о да! Ты ходила с вытянутым лицом, а в душе джигу отплясывала. Я знаю, я это по запаху твоему чую.
Джоанна начинает кричать – на этот раз по-настоящему, в голос. И зажимает себе рот двумя руками, едва успев начать. Но над этими руками – вытаращенные в ужасе глаза, и мы понимаем, что по своей воле она не замолчала бы.
– Тихо… тихо… – ласково говорит Линож.
По коридору мэрии идут Майк и Хэтч. Здесь темно, горит только пара аварийных лампочек, которым
