На одной стене опустился экран, он ярко осветился, и на нем появился нервный молодой человек, Лоуэлл, стол его был завален документами, под рукой стоял магнитофон.
Лоуэлл говорил:
— Я — Аллен Лоуэлл, известный вам как убийца. Сейчас я покажу вам тайно сфотографированные документы и прокручу пленки с подслушанными телефонными разговорами, я делал это по заданию организации, еще неизвестной вам… опаснейшей группы заговорщиков, когда-либо существовавшей в нашем правительстве. Они именуют себя олимпийцами…
18
Приказ по радио из управления арлингтонской полиции:
Всем автомобилям… отправиться к Арлингтонскому кладбищу и поступить в распоряжение мистера Уильямса из министерства юстиции и мистера Джарвиса из штаб-квартиры ФБР.
Разговор по радио между летчиком Клеем Монаганом с полицейского вертолета № 78 и руководителем полетов Джеем Пирсоном:
Монаган. Все в порядке, мы выловили его из воды. Он цел и невредим. Какие будут инструкции?
Пирсон. Вас понял. Доставьте его на берег и высадите. Затем немедленно отправляйтесь на Арлингтонское кладбище. Человек в сером деловом костюме будет Уильямс. Любой другой, приближающийся к нему, будет убийцей. Уильямс говорит, что прошлой ночью видел убийцу, на нем коричневая рубашка и джинсы.
Монаган. Вас понял. Вы мне уже говорили это.
Пирсон. Вас понял. Напоминаю еще раз, непонятливый ирландец.
Монаган. Связь кончаю.
19
В маленьком полицейском вертолете Монаган повернулся к Аллену, державшему его под дулом пистолета. Второй пилот был в наручниках, с кляпом во рту.
— Порядок? — спросил Монаган.
— Нужно было рассмеяться его шутке.
— Попробуй рассмейся, когда на тебя наведен пистолет. Эй, что ты делаешь, черт возьми?
Аллен раздевал лежавшего на полу второго пилота, тот пытался нанести ему удар скованными руками. Летчик обернулся, и вертолет понесся вниз. Аллен присел на карточки, целя Монагану прямо в голову.
— Я убил немало людей, — сказал он.
Монаган повернулся и выровнял вертолет. Он соображал, что можно предпринять.
Как-то подать сигнал? Выбросить что-нибудь — записку, да мало ли что? Но нужно соблюдать осторожность. Настоящего убийцу он мог распознать. Лоуэлл был мастером этого дела. Потом он услышал вздох, оглянулся и увидел, что второй пилот обмяк.
Этот парень оглушил его рукояткой пистолета или приемом каратэ.
— Смотри вперед! — приказал Аллен.
Десять минут спустя рядом с летчиком сел человек в полицейской форме, но на сей раз вторым пилотом был Аллен.
— Часто выходишь на связь? — спросил он.
— Четкого расписания нет, — ответил Монаган.
И получил пистолетом по скуле. Пошла кровь.
— Каждые четверть часа, — сказал Монаган, — но необязательно с точностью до минуты.
Вертолет неторопливо пролетал над Потомаком, слева виднелся мемориал Линкольна, машины на Рок Крик Парквей, прямо по курсу — обелиск Вашингтона, белая, устремленная в небо шпага, серые правительственные здания на Пенсильвания- и Конститьюшн-авеню, красивые зеленые лужайки Молла, потом свернул к югу, промелькнул самолет, садящийся в Национальном аэропорту, и впереди показался склон холма, люди на нем, завидя приближающийся вертолет, стали прятаться. Их сотни, подумал Аллен. Там, должно быть, сотни полицейских. Но где же Уильямс?
Вертолет с двумя полицейскими на борту ни у кого на земле не вызывал подозрений.
Справа кружил еще один вертолет. Монаган запросил по радио:
— Участок. Есть новые распоряжения?
— Вас понял. Наблюдать местность возле особняка и могил. Видите Уильямса?
— Нет. Где он?
— Сейчас должен быть у особняка Ли.
Вертолет спустился к крыше особняка. Уильямса там не было. Тут по их каналу заговорили с другого вертолета:
— Вижу Уильямса. Он идет к кладбищу.
— Ведите пристальное наблюдение за местностью.
— Вас понял. Но там через каждые десять футов постовые.
Вертолет Монагана описал круг и зашел в хвост другому. Лоуэлл понял, что Монаган хитрит. Летчик другого вертолета запросил:
— Эй, семьдесят восьмой, что делаешь?
— Иду по маршруту.
— На моей высоте?
Монаган побагровел и поднялся на пятьсот футов, надеясь, что этот маньяк не станет стрелять.
— Скажи, так засмотрелся вниз, что забыл, — прошептал Аллен.
— Я так засмотрелся вниз, что забыл, — передал Монаган.
— Вас понял. Только не виси у меня на хвосте.
А внизу, на красивейшем из кладбищ, Уильямс подошел к могиле и остановился, с виду одинокий, тихий человек, поглощенный эпитафией, которая оканчивалась словами: «…и этот свет воистину озарит мир».
Он стоял на открытом месте под наблюдением множества глаз и ждал. Несмотря на опасность, настроение у него было приподнятое — он знал, что Лоуэлл опять добился своего. Уильямс давно разгадал его план, потому что другого не могло и быть. Лоуэлл должен был появиться с воздуха — с одного из этих вертолетов, если не появится третий.
Но у Аллена в вертолете не все шло гладко. Его слепили слезы, Монаган следил за ним, выжидая удобного момента. Их нужно было унять, Аллен пересилил себя и утер глаза тыльной стороной ладони. Монаган уже не сомневался, что парень душевно неуравновешен. Он сознавал, что это дурно, но все же испытывал к нему сочувствие.
— Что случилось? — спросил он.
Аллен промолчал, но посмотрел вниз… ненавистный ему человек стоял у могилы с вечным огнем… И понял, что плачет потому, что после этого, живой или мертвый, он больше не будет ощущать ненависти в сердце… он сделал все, что мог, большего не сделал бы никто из этой глупой, безумной, маниакальной
