Исход (Том 2)

Вечерело. Дайана, стоя на подъемнике, откручивала плафон одного из фонарей, размышляя о том, насколько ей нравятся люди, с которыми она работала, особенно Дженни Энгстром — стройная, красивая экс-танцовщица ночного кабаре, возглавляющая службу контроля за уличными фонарями. Она принадлежала к тому типу девушек, с которыми Дайане хотелось бы дружить, но ее смущало, что Дженни находится здесь, на стороне темного человека. Смущение было настолько сильным, что она ни разу не рискнула попросить у Дженни объяснений.

Остальные тоже были хорошими, обычными людьми. Она подумала, что в Вегасе тупых и глупых гораздо больше, чем в Зоне, но никто из них не носил на шее зуб змеи и не превращался в летучих мышей при появлении луны. К тому же люди здесь работали намного усерднее, чем в Зоне. В Свободной Зоне в любое время дня можно было увидеть гуляющих в парке, там были и такие, кто устраивал обеденный перерыв с двенадцати до двух. Здесь же подобного не было. С восьми утра и до пяти вечера все работали — то ли в «Индиан-Спрингс», то ли в ремонтных бригадах здесь, в городе. И в школе возобновились занятия. В Вегасе было около двадцати ребятишек в возрасте от четырех (это был Дэниел Маккарти, всеобщий любимец, известный как Динни) до пятнадцати. Нашли двух педагогов, и занятия стали проводиться пять дней в неделю. Ллойд, бросивший школу после того, как его в третий раз оставили в младших классах, очень гордился предоставлением возможности продолжать учебу. Аптеки были открыты, и их никто не охранял. Все время входили и выходили люди… но они не брали ничего более сильного, чем аспирин или гелузил. На Западе не было проблемы с наркотиками. Каждый, видевший, что случилось с Гектором Дроганом, знал, какова будет расплата за подобное пристрастие. Не было здесь и подобных Ричу Моффету. Все были дружелюбны и честны. К тому же мудрее было не пить ничего крепче пива.

«Германия 1938 года, — подумала Дайана. — Нацисты? О, они очаровательные люди. Спортивные. Они не ходят по ночным клубам, это для туристов. Что они делают? Они делают часы». Было ли это справедливым сравнением? — С тяжелым сердцем Дайана размышляла об этом, вспоминая Дженни Энгстром, которая ей очень нравилась. Она не знала… но она думала, что это справедливо.

Она проверила лампу, та оказалась перегоревшей. Дайана выкрутила ее и достала последнюю новую лампу. Господи, уже почти конец дня. Было…

Взглянув вниз, она застыла.

Люди шли от автовокзала — вернулась бригада из «Индиан-Спрингс». Все осторожно смотрели вверх, как обычно люди смотрят на того, кто находится высоко над ними. Синдром ограниченной свободы.

Вот то лицо, глядящее на нее. Это широкое, улыбающееся, удивленное лицо.

«Боже милостивый и праведный, неужели это Том Каллен?»

Капля соленого пота затекла ей в глаз, раздваивая образ. Когда она протерла глаз, лицо исчезло. Люди шли от автовокзала, размахивая корзинками для еды, переговариваясь и смеясь. Дайана посмотрела на того, кто, по ее мнению, мог быть Томом, но со спины трудно было определить…

«Том? Неужели они послали Тома?»

Конечно же, нет. Это было настолько безумно, что было почти…

Почти здраво.

Но она все же не могла поверить в это.

— Эй, Юргенс! — резко крикнула Дженни. — Ты что там, заснула или занялась онанизмом?

Дайана, наклонившись, взглянула на обращенное вверх лицо Дженни. Протянула ей палец, Дженни рассмеялась. Дайана вернулась к работе, пытаясь вкрутить лампу, а когда справилась с этим, рабочий день подошел к концу. По дороге в гараж она была спокойна, погружена в размышления… так спокойна, что Дженни заметила это.

— Просто нечего сказать, — слегка улыбнувшись, объяснила она Дженни.

Это не мог быть Том. Или мог?

— Проснись! Проснись! Проклятье, проснись, сука!

Дайана выбиралась из дебрей сна, когда чья-то нога ударила ее по спине, сбросив с огромной круглой кровати на пол. Она сразу же проснулась, смущенно мигая глазами.

Ллойд смотрел на нее с холодной яростью. Уитни Хоган. Кен Де Мотт. Эйс Хай. Дженни. Обычно открытое лицо Дженни было безразличным и суровым.

— Джен?…

Молчание. Дайана стала на колени, смутно осознавая свою наготу, больше думая о круге суровых лиц, смотрящих на нее сверху вниз. Ллойд выглядел как человек, которому изменили и который только что узнал об этом.

«Мне это снится?»

— Одевайся, лгунья, шпионящая сука! Значит, это не сон. Она почувствовала холодящий ужас внизу живота. Казалось, все было почти предопределено. Они знали о Судье, а теперь они знают и о ней. Он сообщил им. Дайана посмотрела на часы, стоявшие на ночном столике. Было без четверти четыре. Время Тайной полиции, подумала она.

— Где он? — спросила она.

— Рядом, — хмуро ответил Ллойд. Лицо его было бледным и потным. Амулет виднелся в расстегнутом вороте рубашки. — Тебе захочется, чтобы его подольше не было.

— Ллойд?

— Что?

— Я наградила тебя сифилисом. Надеюсь, ты сгниешь.

Он ударил ее в грудь, и Дайана рухнула на спину.

— Надеюсь, ты сгниешь, Ллойд.

— Заткнись и одевайся.

— Выйдите. Я не стану одеваться в присутствии мужчин.

Ллойд снова ударил ее, теперь уже в правое предплечье. Боль была невыносимой, она открыла рот, но не закричала.

— В хорошенькую же переделку ты попал, Ллойд. Каково спать с Мата Хари? — Она усмехнулась сквозь слезы боли.

— Пойдем, Ллойд, — позвал Уитни Хоган. Он увидел жажду убийства в глазах Ллойда и, быстро сделав шаг вперед, положил руку на его плечо. — Мы подождем в гостиной. Дженни, а ты посторожи, пока она будет одеваться.

— А вдруг она решит выпрыгнуть в окно? — спросил Ллойд.

— У нее не будет такой возможности, — заверила их Дженни. Ее широкое лицо не выражало абсолютно ничего, и впервые Дайана заметила у нее на боку пистолет.

— Да это в принципе невозможно, — сказал Эйс Хай. — Разве вы не знаете, что окно здесь только для вида? Иногда у проигравших огромные суммы в казино возникало желание нырнуть с высоты, а это было бы плохой рекламой для отеля. Поэтому окна не открываются. — Взгляд его упал на Дайану, в нем промелькнуло подобие сочувствия. — А ты, детка, действительно здорово проигралась.

— Пойдем, Ллойд, — повторил Уитни. — Иначе ты сделаешь то, в чем будешь раскаиваться впоследствии — ударишь ее по голове или еще что-нибудь, — если не отойдешь подальше.

— Ладно. — Они направились к двери, и Ллойд оглянулся через плечо. — Он из тебя душу вытрясет, сука.

— Ты был самым ужасным любовником, когда-либо бывшим у меня, Ллойд, — проворковала Дайана.

Он попытался наброситься на нее, но Уитни и Кен Де Мотт, схватив его за руки, вывели из комнаты.

— Одевайся, Дайана, — приказала Дженни.

Дайана встала, потирая синяк на руке.

— И ты такая же, как они? — спросила она. — Такая же, как Ллойд Хенрейд?

— Ты же с ним спала, а не я. — На лице Дженни впервые появились хоть какие-то эмоции: гневное осуждение. — Ты считаешь порядочным прийти сюда и шпионить за людьми? Ты заслужила то, что тебя ожидает. И ты, сестричка, получишь сполна.

— У меня были причины, чтобы спать с ним. — Дайана натянула трусики. — И шпионила я по особым