Исход (Том 2)

навсегда.

— Что ж, думаю, нам всем может повезти, — хрипло произнес Уитни.

— Конечно, — ответил Ллойд и подумал: «Но не хотел бы я ходить в твоих ботинках, если удача будет на стороне Флегга. Не хотел бы я очутиться на твоем месте, когда он улучит свободную минутку, чтобы заглянуть к тебе в Бразилию. Тогда ты будешь мечтать как о блаженстве, чтобы тебя сбила машина…»

Ллойд поднял стакан:

— Тост, Уитни.

Уитни тоже приподнял стакан.

— Чтобы никто не пострадал, — произнес Ллойд. — Это мой тост. Никто не пострадал.

— Вот за это я выпью, — пылко ответил Уитни, и они осушили стаканы до дна.

Вскоре после этого Уитни ушел. Ллойд продолжал пить. Наконец около половины десятого он отключился. Ему ничего не снилось, а это стоило того, чтобы на следующий день страдать от тяжелого похмелья.

Когда 17 сентября взошло солнце, Том Каллен сделал привал немного севернее Ганлока, штат Юта. Пар вырывался у него изо рта при дыхании, уши онемели от холода, но чувствовал себя Том отлично. Прошлой ночью он довольно близко подошел к разбитой дороге и видел троих мужчин, гревшихся у маленького костра. Все трое были вооружены.

Пытаясь пробраться мимо них — теперь он находился на западном краю неплодородных земель Юты, — он поскользнулся, и щебень с шумом посыпался со склона. Том застыл. Теплый ручеек побежал у него между ногами, но он заметил, что обмочился, только через час или два.

Все трое оглянулись, двое взяли в руки оружие. Прикрытие у Тома было никудышное. Он был лишь тенью среди теней. Луна была затянута рябью облаков. Если она выберет этот момент для своего появления…

Третий из сидящих махнул рукой:

— Да это олень. Здесь их полно.

— Думаю, все же нужно пойти и посмотреть, — заметил второй.

— Засунь палец себе в задницу и проверь, — парировал третий. Этим дело и кончилось. Они снова уселись у костра, а Том стал пробираться дальше, чувствуя каждый свой шаг, наблюдая, как неимоверно медленно удаляется огонек их костра. Прошел еще час, и он стал всего лишь искоркой на склоне. Наконец и искорка исчезла, и у Тома как будто камень свалился с плеч. Он начал чувствовать себя в безопасности. Он все еще находился на Западе и отлично понимал, что нужно быть очень осторожным — да, но опасность теперь не казалась настолько угрожающей, как будто здесь было полно индейцев или бандитов.

И теперь под лучами восходящего солнца он свернулся клубком под низким кустарником, собираясь заснуть. «Надо бы раздобыть одеяло, — подумал он. — Становится холодно». Затем сон раскрыл ему свои объятия — быстрый и глубокий, как, впрочем, и всегда.

Ему снился Ник.

Глава 10

Мусорщик нашел то, что искал.

Он спустился вниз в коридор, темный, как угольная шахта. В левой руке он держал фонарик, а в правой зажал автомат, потому что внизу было страшно. Ногой он толкал впереди себя автокар, с тихим шуршанием катившийся по широкому коридору. В кузове автокара возлежала боеголовка.

Было тяжело. Мусорщик не мог прикинуть даже на глазок, насколько тяжелой она была, потому что не смог сдвинуть ее с места. Предмет был длинным и цилиндрическим. И холодным. Проводя рукой по изогнутой поверхности, он с трудом верил в то, что такая смертельно холодная груда металла потенциально заключает в себе огромнейшее количество жара.

Он нашел ее около четырех утра. Затем в гараже раздобыл цепной подъемный блок, спустился с ним вниз и произвел все необходимые приготовления. А через полтора часа боеголовка, подняв нос, уютно устроилась в автокаре. На носу красовался знак: «А 1614 10 ВВС США». Твердые резиновые шины автокара сразу осели под тяжестью груза.

Мусорщик приближался к выходу из коридора. Впереди огромный грузовой лифт гостеприимно распахнул дверцы. Он был достаточно велик, чтобы вместить автокар, только вот электричества не было. Мусорщик спустился сюда по лестнице. Точно так же он доставил сюда и подъемный блок. Но подъемник казался пушинкой по сравнению с боеголовкой. Он весил всего около ста пятидесяти фунтов, хотя все равно его очень трудно было спустить вниз. А как он собирается поднять боеголовку вверх? «При помощи лебедки», — с готовностью прошептал его ум.

Мусорщик согласно кивнул. Конечно, вот он, его выигрышный билет. Поднять лебедкой. Приладить устройство наверху и тянуть боеголовку вверх, преодолевая ступеньку за ступенькой, если понадобится. Но где найти пятисотфунтовую цельную цепь? Что ж, вероятно, такую он не найдет. Но он может соединить несколько цепей вместе. Сработает ли это? Выдержат ли звенья? Трудно сказать. А если и выдержат, то что делать с лестничными разворотами? В молчаливой тишине он ласково провел рукой по гладкой, смертоносной поверхности боеголовки.

Любовь найдет выход.

Оставив боеголовку внизу, Мусорщик стал подниматься по лестнице, размышляя над тем, что тут можно придумать. На подобной базе всегда всего полно. Он найдет то, что ему нужно.

Он поднялся на два пролета и остановился, чтобы перевести дух. Неожиданно он подумал: «Не нахватался ли я радиации?» Конечно, они закрывают все это специальным экраном, но в фильмах люди, имеющие дело с радиоактивными веществами, всегда носят защитные костюмы и особые индикаторы, меняющие цвет, если происходит облучение. Потому что оно молчаливое. Его невозможно увидеть. Радиация просто поселяется в твоей плоти и крови. И ты даже не знаешь, что болен, пока не начнет тошнить и не станут выпадать волосы.

Неужели все это будет с ним?

Он открыл для себя, что был недостаточно осторожен. Ему необходимо каким-то образом поднять эту бомбу наверх. И каким-то образом доставить ее в Лас-Вегас. Он должен исправить то, что натворил в Индиан-Спрингс. Если ему суждено умереть, чтобы искупить вину, то он умрет.

— Моя жизнь принадлежит тебе, — прошептал Мусорщик в темноте и снова стал подниматься по лестнице.

Глава 11

Полночь. Начиналось 17 сентября. Ренделл Флегг лежал в пустыне, завернувшись в три одеяла. Четвертое было обернуто вокруг его головы наподобие тюрбана так, что виднелись только глаза и кончик носа.

Постепенно он изгнал все мысли. Он был неподвижен. Звезды пылали холодным огнем, колдовским пожаром.

Он послал Глаз на разведку.

Флегг почувствовал, как Глаз отделился от него легким безболезненным рывком и полетел прочь молчаливым ястребом, поднимаясь ввысь на темных потоках силы. Теперь он соединился с ночью. Флегг был глазом вороны, глазом волка, ласки, глазом кота. Он был скорпионом, он был расставляющим свои сети пауком. Он был стрелой со смертельным ядом, несущейся в бесконечности пустыни. Что бы теперь ни случилось, Глаз не покинет его.