Генриеттой откажутся идти на поиски Винсента.
Генриетта сразу твердо поддержала Шарлотту. Бетси сердито посмотрела на обеих и, бормоча, что она не такая неженка, как сестры, просунула руки в рукава.
Надев ярко-синее шерстяное пальто и такую же, как у сестер, шляпку, Генриетта взглянула в висевшее возле лестницы зеркало, чтобы взбить локоны надо лбом. Оттуда на нее смотрела серьезная молодая женщина с большими голубыми глазами, четкими дугами бровей, прямым носом и ярким чувственным ртом. Фредерик как-то сказал, что у нее самые обворожительные губы, какие ему когда-либо доводилось целовать. Неужели же этим губам больше никогда не изведать сладость поцелуев?
Ее грезы прервал голос Бетси. «Какие странные мысли лезут в голову в самый неподходящий момент», – подумала Генриетта.
– Ты замечательно выглядишь, Генри, – заметила младшая сестра, – но, надеюсь, ты не собираешься и дальше крутиться перед зеркалом, в то время как бедный Винсент, быть может, ранен и истекает кровью в лесу лорда Рамсдена?!
2
Осушив кружку эля, Брэндиш, которого все – друзья, знакомые и даже близкие родственники – прозвали Король, смерил оценивающим взглядом хлопотавшую у столов молодую служанку. Девушка была среднего роста, с чудесными зелено-карими глазами и копной золотистых волос, а уж фигурка – гибкая, соблазнительная, такой позавидовала бы сама богиня любви! Служанка наклонилась, чтобы вытереть освободившийся стол, и взгляду ценителя женской красоты открылись изумительно стройные лодыжки. Он чуть не присвистнул от восхищения.
Молодой человек в одиночестве обедал в деревенской гостинице «Колокол и Ангел». Разумеется, он мог бы пообедать и в Бродхорн-холле, но ему была невыносима сама мысль, что придется снова терпеть общество отца, лорда Эннерсли, его сестры леди Рамсден и чересчур общительного дяди, лорда Рамсдена. Кроме того, насладиться дядиной кухней мешало присутствие двух провинциальных дам – миссис Кемпшот с дочерью, вдовой миссис Маршфилд, элегантной, благопристойной и безнадежно добродетельной.
Бедная вдовушка! Жертвенный ягненок, которого родные Брэндиша предназначили к закланию на алтаре его семейной жизни. То, что они выбрали с этой целью вдову, а не юную, неискушенную девушку, красноречиво свидетельствовало, как низко он пал в их глазах. Видимо, они решили, что чистое, невинное создание никогда не согласится выйти за человека с репутацией отъявленного кутилы, донжуана и гуляки. Что до самой миссис Маршфилд, то лично против нее Брэндиш ничего не имел. Она красива, прекрасно воспитана, умеет со вкусом одеваться и временами даже кажется остроумной. Но, к несчастью для нее, Брэндиш ценит свою свободу выше общества хорошенькой женщины.
Тетя Маргарет уже много лет пытается устроить его женитьбу, отец же донимает нудными лекциями о долге перед предками, обязывающем жениться и произвести на свет мальчика, продолжателя именитого рода Брэндишей. Да, лорду Эннерсли есть кому оставить свое поместье, а с ним и титул пэра со всеми привилегиями, которые дает принадлежность к высшей знати, но он не успокоится, пока не увидит маленького наследника Короля, – заботу о потомстве беспутного сына старый лорд считает своим долгом – долгом отца, пятого виконта Эннерсли. Раздосадованный их матримониальными хлопотами, Брэндиш при каждом удобном случае стремился улизнуть из дома.
Оглядывая соблазнительно изогнутый стан служанки, склонившейся над следующим столом, Король сгорал от желания сжать в объятиях ее податливую, теплую плоть. Сейчас ему хватило бы даже мимолетного поцелуя, ведь до вечера еще далеко. Легкое прикосновение к полным чувственным губам сельской красавицы с лихвой возместило бы ему все тяготы путешествия в Гемпшир. О, если бы она пожалела его и согласилась поцеловать, тоска, которую навеяло недельное пребывание в гостях у тетки, испарилась бы в мгновение ока, как роса под лучами утреннего солнца.
«Не стоит спешить, лучше подождать, когда обеденный зал опустеет», – сдержал себя Брэндиш. Он заказал вторую кружку и принялся отхлебывать эль, зазывно улыбаясь золотоволосой красотке. Поглядывая на него, она тоже начала улыбаться. «Плутовка подает мне надежду!» – обрадовался он.
Когда зал наконец опустел, красотка вновь посмотрела на молодого человека – вопросительно, без капли стеснения. Уверенный, что желанная цель близка, он быстро подошел к двери и встал там, загораживая дорогу, чтобы зануда-хозяйка не смогла застукать девушку в его объятиях.
– Эй, что это у вас на уме? – воскликнула служанка, явно не ожидавшая такого маневра, и застыла с двумя пустыми кружками и грязной тарелкой в руках. Через мгновение, сообразив, что он собирается делать, она опустила голову, нахмурилась и потребовала сейчас же отойти от двери, потому что у нее нет ни малейшего желания флиртовать ни с ним, ни с кем-либо еще.
Король, отлично знавший, что смазливые обитательницы тихих английских деревушек не прочь поломаться, не двинулся с места.
– Клянусь, мне нужно лишь твое имя, красотка! Назовись, и я оставлю тебя в покое, – сказал он с обольстительной улыбкой.
– Меня зовут Эленор, сэр, но вы не должны…
Он поднял руку, прося девушку замолчать.
– Твоя краса покорила мое сердце, поэтому называй меня по имени, нет, лучше – Король, так зовут меня друзья!
У девушки от удивления округлились глаза, и она расхохоталась.
– Наверное, теперь, ваше величество, вы скажете, что ждете от меня новых услуг?
«Э-э, да девица столь же сообразительна, сколь и красива», – с удовольствием отметил про себя Король и сказал:
– Угадала! Люблю умных женщин! Видишь ли, я уже целую неделю лишен женской ласки и от этого вот-вот свалюсь в горячке. Только нежное прикосновение твоих губок может облегчить мои страдания! О, милая Эленор, умоляю, подари мне свой спасительный поцелуй! Один-единственный!
Девушка взглянула на него с испугом.
– Еще никто не говорил мне таких красивых слов, – сказала она. – Они словно цветы, за которыми прячутся острые шипы. Раньше я охотно выполнила бы вашу просьбу, но теперь я не вправе распоряжаться тем, что мне уже не принадлежит!
– А что такое? – ласково спросил он, уверенный в скором успехе. Девчонка наверняка ломается только для виду, это вроде обязательных начальных па, предваряющих зажигательный деревенский танец.
Однако в следующее мгновение от его уверенности не осталось и следа – розовощекое лицо деревенской красавицы просияло от счастья, но не Король с его обаянием и привлекательностью был тому причиной.
– В эту субботу я выхожу замуж за кузнеца – самого красивого парня во всем Гемпшире! – блестя глазами, ответила девушка.
Настроение у Брэндиша упало. Он мог бы, не задумываясь, соблазнить ломаку-служанку, но никак не невесту деревенского кузнеца.
– В таком случае, я погиб, – тяжело вздохнул он, – Ты была моей единственной надеждой на спасение!
Он отступил от двери и взмахнул рукой, показывая, что дорога свободна.
Хихикнув, девушка сказала, что он хороший человек, хоть и бабник. Проходя мимо Короля с грязной посудой в руках, она неожиданно остановилась, быстро чмокнула его в щеку и бросилась прочь.
Это маленькое приключение только усилило досаду Брэндиша. Уплатив по счету, он вышел из гостиницы, вскочил на своего жеребца и двинулся по Хай-стрит. Проезжая мимо кузницы, он с легкой завистью окинул взглядом могучую фигуру кузнеца, который бил молотом по раскаленной подкове. Без сомнения, именно за него собиралась замуж гостиничная служанка. «Насколько же проще, – подумалось Королю, – живется обитателям деревни!» Они находят радость в тяжелом труде, женятся и выходят замуж по любви, не беря в расчет имущество и приданое. Они рожают детей, потому что им этого хочется, а не из чувства долга. Эх, вот бы и ему, Королю, жить так же свободно! Но судьба лишила его этого счастья – ему выпало родиться наследником пэра, хотя бесконечное брюзжание отца заставило его уже не один раз пожалеть о своем первородстве.
Выехав на окаймленную живой изгородью дорогу, которая вела к небольшому помещичьему дому неподалеку от южной опушки Рамсденского леса, Король обогнул цепочку пологих холмов. Дорога
