ударился о машину и отскочил – расширенными глазами Донна увидела вмятину на дверце. «Он должен расшибиться, – в исступлении подумала она, – разбить свою проклятую башку, должен, ДОЛЖЕН…»
Куджо мотал головой. Из его носа текла кровь. Глаза казались изумленными. Телефон в доме зазвонил опять. Пес повернулся туда, но неожиданно опять кинулся на машину, ударившись о стекло прямо напротив лица Донны с глухим стуком. На стекло брызнула кровь, и по нему пробежала длинная извилистая трещина. Тэд завизжал и закрыл лицо руками.
Пес кинулся снова. Слюна брызгала из его окровавленной пасти. Она могла видеть его зубы, тяжелые и желтые, как слоновая кость. Когти царапали стекло. Его глаза глядели прямо на нее: тупые, дикие глаза, но в них она видела какое-то знание. Знание чего-то страшного, о чем она боялась даже думать.
– Уходи! – закричала она.
Куджо еще раз ударился о стекло на ее стороне. Еще раз. Еще. Дверь вдавилась внутри. Каждый удар двухсотфунтовой туши сотрясал маленький автомобильчик, и каждый раз она слышала тот же тяжелый стон и изо всех сил надеялась, что он расшибется или, по крайней мере, потеряет сознание. И каждый раз он отходил и снова бросался вперед. Его морда превратилась в кровавую маску, искаженную слепой яростью.
Она взглянула на Тэда и увидела, что он в шоке свернулся в комок на сиденье, зажав руками лицо.
«Может, это и к лучшему».
Телефон в доме замолчал. Куджо, готовящийся к очередному броску, застал на месте. Донна затаила дыхание. Пауза показалась ей бесконечной. Куджо сел, задрал свой изувеченный нос к небу и завыл – дикий и тоскливый звук, от которого ее пробрала дрожь. В этот момент она была почти уверена – она знала, – что это не просто собака.
Наконец, Куджо медленно отошел от машины. Она надеялась, что он ляжет там – она не видела больше его хвоста. Но она ждала. Куджо не появлялся.
Она склонилась к Тэду и стала приводить его в чувство.
Когда Бретт, наконец, повесил трубку, Черити взяла его за руку и повела в кафе Кэлдора. Там за столом их ждала Холли, попивая коктейль.
– Ну, что там? – осведомилась она.
– Ничего. Он просто беспокоится за пса. Правда, Бретт?
Бретт с несчастным видом кивнул.
– Иди вперед, если хочешь, – предложила Черити. – Мы догоним.
– Ладно. Я жду внизу.
Холли допила свой коктейль и вышла, весьма привлекательная в своем бордовом платье и пробковых сандалиях, такая привлекательная, какой Черити не стать уже никогда. Холли отвезла их в Бриджпорт, угостила чудесным обедом – по карте Обеденного клуба, – и после этого они ходили по магазинам. Но Бретт в самом деле беспокоился о Куджо. Черити сама чувствовала себя неважно; стояла жара, и ей передалось беспокойство сына. Наконец, она согласилась, чтобы он позвонил домой из автомата… но результат оказался именно таким, какого она боялась.
Подошла официантка. Черити заказала кофе, молоко и два пирожных.
– Бретт, – сказал она, – когда я сказала отцу о нашей поездке, он был против…
– Да, я знаю.
– …а потом передумал. И я подумала, что он увидел в этом шанс… шанс самому немного отдохнуть. Иногда мужчинам нужен такой отдых, нужно чем-нибудь заняться…
– Вроде охоты?
(И пьянства, и блядства, и еще Бог знает чего).
– Ну да.
– И кино, – сказал Бретт, принимаясь за пирожное.
– Может быть. Во всяком случае, твой отец мог уехать на пару дней в Бостон…
– О, я не думаю, – убежденно заявил Бретт. – У него много работы. Он так говорил.
– Может, ее оказалось не так много, – сказала она, стараясь говорить без горечи. – Я думаю, что он так и сделал, поэтому и не берет трубку. Пей молоко, Бретт. Оно полезное.
Он отпил половину стакана и стер появившиеся белые усы.
– Может быть. Он мог и Гэри с собой взять. Он ведь любит Гэри.
– Да, мог взять и Гэри, – она говорила, словно впервые слышала эту идею, но на самом деле уже звонила Гэри утром, пока Бретт играл во дворе с Джимом-младшим. Никто не брал трубку. Она и не сомневалась, что они укатили вместе. – Не ешь слишком много пирожного.
Он откусил кусок и положил пирожное на тарелку.
– Ма, я думаю, что Куджо все таки заболел. Он выглядел больным вчера утром. Серьезно.
– Бретт…
– Это правда, мама. Ты ведь его не видела. Он выглядел… ну, нехорошо.
– Если бы ты узнал, что с Куджо все в порядке, ты бы успокоился?
Бретт кивнул.
– Тогда мы позвоним вечером Альве Торнтону. Попросим его сходить и посмотреть. Я даже думаю, что отец уже попросил его кормить Куджо, когда уезжал.
– Ты правда так думаешь?
– Конечно, – Альва или не Альва; друзей у Джо не было, кроме Гэри, но попросить кого-нибудь он вполне мог.
Лицо Бретта прояснилось, как по волшебству. Словно она вытянула правильный ответ, только и способный его утешить. Но ее это скорее расстроило. Что она скажет ему, когда позвонит Альве, и он скажет, что не видел Джо с весны? Во всяком случае, она не верила, что Джо уехал, не позаботившись о Куджо. На него это не похоже.
– Пошли к твоей тете?
– Ага. Сейчас.
Она с легким неудовольствием наблюдала, как он в три глотка прикончил пирожное и запил его остатками молока. Потом он отодвинул стол.
Черити оплатила чек, и они спустились вниз по эскалатору.
– Тьфу ты, какой большой магазин, – восхитился Бретт. – Это большой город, правда ма?
– Ну, по сравнению с Нью-Йорком он все равно, что Касл-Рок. И не говори «тьфу», я же просила.
– Ага, – он держался за поручень, глядя вокруг. Справа от них располагались клетки с возбужденно щебечущими попугаями. Слева – мебельный отдел, сверкающий лаком, с фонтаном посередине. Бретт посмотрел на мать.
– А вы с тетей Холли росли вместе?
– Да вроде, – усмехнулась Черити.
– Она правда красивая.
– Да, я рада, что тебе нравится. Я ей всегда немножко завидовала.
– Мама, а как она разбогатела?
Черити осеклась.
– А ты думаешь, они богатые?
– Дом у них недешевый, – сказал он, и она опять увидела за его мальчишеским лицом лицо Джо в его дурацкой зеленой шляпе. – И этот проигрыватель. Он ведь очень дорогой. У нее полный кошелек этих кредитных карт, и все, что мы купили…
Она перебила его:
– Думаешь, красиво заглядывать людям в кошельки, когда они угощают тебя обедом?
Лицо его казалось удивленным.
– Я просто сказал. Она это так показывает…
– Совсем она это не показывает, – Черити была шокирована.
– Показывает. Она хочет, чтобы все это видели. Мне так кажется.
Она внезапно разозлилась – отчасти потому, что он был прав.
