кровь. Только натекла она не из носа. Острый осколок стекла, которым Гарольд перерезал себе горло после того, как распял своего дружка, поблескивал в одной руке.
На груди Пушкаря, на веревке, обмотанной вокруг шеи, висел кусок картона с тремя словами, написанными большими черными буквами: «JUSTITIA EST COMMODATUM».
9
– На случай, что вы не знаете латыни… – начал Дэн Хартуик.
– Чтобы понять эту фразу, мне хватило тех знаний, что остались после средней школы, – ответил Том. – «Справедливость восстановлена». Это за убийство Алисы. За то, что посмели прикоснуться к одной из неприкасаемых.
– Совершенно верно, – Дэн выключил фонарь. Рей последовал его примеру. – Это убийство служит и предостережением остальным. И они не убили их, хотя, безусловно, могли бы.
– Мы знаем, – ответил Клай. – Видели это в Гейтене. После того, как сожгли их стадо.
– Они сделали то же самое и в Нэшуа, – мрачно добавил Рей. – Я буду помнить эти крики до последнего дня. Гребаный кошмар. И это буду помнить, – он махнул рукой в сторону темного силуэта дома. – Она заставили маленького распять большого, а большому не позволили сопротивляться. А потом велели маленькому перерезать себе глотку.
– Точно так же они поступили и с директором, – Джордан взял Клая за руку.
– Такова мощь их разума, – указал Рей, – и Дэн думает, что этот разум заставляет всех идти на север, в Кашвак… может, и нас он заставляет идти на север, пусть мы и говорим себе, что лишь хотели показать вам вот это и убедить присоединиться к нам. Вы понимаете?
– Порватый рассказал вам о моем сыне? – спросил Клай.
– Нет, – ответил Дэн, – а если бы рассказал, мы бы узнали, что он идет туда с другими норми, и в Кашваке вас ждет радостное воссоединение. Знаете, забудьте об этих снах, в которых вы стоите на платформах, а президент Гарварда говорит радостной толпе, что вы – безумец. Этот исход не для вас, не может он быть таким для вас. Я уверен, вы уже успели рассмотреть все возможные сценарии со счастливым концом, главный из которых состоит в том, что Кашвак и все остальные территории, где нет сотовой связи, являются для норми эквивалентом природных заповедников, где людей, которых не шарахнуло Импульсом, оставят в покое. Я думаю, что слова вашего юного друга о желобе, ведущем на бойню, куда в большей степени соответствует действительности, но, даже если предположить, что норми оставят там в покое, неужто фонеры могут простить таких, как мы? Стадоубийц?
Ответа у Клая не было.
В темноте Дэн вновь взглянул на часы.
– Четвертый час. Давайте возвращаться. Дениз, должно быть, уже собрала вещи. Пришло время решать, или мы расстаемся, или идем вместе.
«Но, предлагая идти вместе, вы просите меня расстаться с сыном», – подумал Клай. А на это он мог пойти только в одном случае: точно зная, что Джонни-малыш мертв.
Или уже не норми.
10
– И как вы надеетесь попасть на запад? – спросил Клай, когда они шли к перекрестку. – Ночи еще какое-то время могут быть вашими, но дни принадлежат им, и вы знаете, на что они способны.
– Я практически уверен, что мы сможем не пускать их в наши головы, когда бодрствуем, – ответил Дэн. – Для этого требуется приложение определенных усилий, но такое возможно. Мы будем спать по очереди, во всяком случае, какое-то время. И еще один важный момент: надо держаться подальше от стад.
– Из этого следует, что мы должны как можно быстрее попасть в западный Нью-Хэмпшир, а оттуда в Вермонт, – подхватил Рей. – Подальше от густонаселенных территорий, – он направил луч фонарика на Дениз, которая сидела, привалившись к спальникам. – Все готово, дорогая?
– Все готово, – кивнула она. – Жаль только, что вы ничего не разрешаете мне нести.
– Ты несешь своего ребенка, – ласково ответил Рей. – Этого достаточно. И мы можем оставить спальники здесь.
– Кое-где разумнее ехать, чем идти, – заметил Дэн. – Рей уверен, что сельские дороги не забиты, как основные автотрассы, и иной раз мы сможем проехать с десяток миль, прежде чем наткнуться на пробку. У нас хорошие карты, – он опустился на колено, подхватил свой рюкзак, а когда посмотрел на Клая, его губы искривила горькая улыбка. – Я знаю, шансы невелики. Я – не идиот, на случай, что вы сомневаетесь. Но мы уничтожили два их стада, убили сотни фонеров, и я не хочу попадать на одну из их платформ.
– И это еще не все, что нас ждет, – подал голос Том. Клай задался вопросом, а понял ли Том, что уже перешел в лагерь Хартуика. Скорее всего. Ума Тому хватало. – Мы нужны им живыми.
– Точно, – кивнул Дэн. – Мы можем от них уйти. Они еще не набрали силы, Клай. Да, они раскинули сеть, но, готов спорить, в ней еще много дыр.
– Черт, они еще ни разу не переоделись, – хмыкнула Дениз. Клая восхищала эта женщина. Она была, как минимум, на седьмом месяце, но оставалась твердой, как кремень. Он пожалел, что Алисе не довелось с ней встретиться.
– Мы сумеем от них ускользнуть, – гнул свое Дэн. – Уйдем в Канаду через Вермонт, может, Нью- Йорк. Пятеро лучше троих, но шестеро лучше пятерых. Трое смогут спать, трое бодрствовать днем, не поддаваясь дурной телепатии. У нас будет свое маленькое стадо. Что вы на это скажете?
Клай медленно покачал головой.
– Я пойду за своим сыном.
– Подумай еще раз, Клай, – попросил Том. – Пожалуйста.
– Оставьте его в покое, – ответил на Клая Джордан. – Он уже все решил, – мальчик обнял Клая, прижался к нему. – Я надеюсь, вы его найдете. Но, даже если и найдете, полагаю, нас вам найти уже не удастся.
– Конечно, найду, – Клай поцеловал Джордана в щеку, отступил на шаг. – Я похищу телепата и использую его, как компас. Может, самого Порватого, – он повернулся к Тому и протянул руку.
Руку Том проигнорировал, обнял Клая, поцеловал в одну щеку, потом в другую.
– Ты спас мне жизнь, – прошептал на ухо. Горячее дыхание щекотало. Щетина царапала щеку. – Позволь мне спасти твою. Пойдем с нами.
– Не могу, Том. Я должен найти сына.
Том отступил, посмотрел на него.
– Знаю. Знаю, что должен, – он вытер глаза. – Черт побери, меня тошнит от прощаний. Я не смог попрощаться даже со своим гребаным котом.
11
Клай стоял на перекрестке и наблюдал, как все дальше и дальше уходят лучи их фонарей. Он не сводил глаз с фонаря Джордана, который растворился в темноте последним. Мгновение-другое оставался единственной искоркой на вершине первого к западу холма, словно Джордан остановился, чтобы обернуться. И вроде бы помахал рукой. А потом исчез, и воцарилась тьма. Клай вздохнул, воздух завибрировал в горле, словно предвещая слезы, закинул рюкзак за плечи и пошел на север по обочине
