Ренато ОЛИВЬЕРИ
ПИКНИК С КРОВЬЮ
ПРОЛОГ
Поезд, прибывающий на Центральный вокзал в двадцать три пятнадцать, опоздал на десять минут. Из второго вагона торопливо вышел человек в синем пальто с каракулевым воротником, с серой дорожной сумкой через плечо и кожаным чемоданом в правой руке.
На стоянке такси уже собралась длинная очередь пассажиров, тщетно ожидавших свободной машины. Человек несколько минут нерешительно потоптался в хвосте, затем, убедившись, что дождь кончился, направился в сторону бульвара Андреа Дориа, чтобы, по-видимому, добраться домой пешком.
Но домой он так и не попал.
Опоздание поезда, холодный декабрьский ветер, гнавший над самыми головами прохожих тяжелые серые облака, нетерпеливое желание оказаться поскорее в теплой постели — стечение всех этих вроде бы случайных обстоятельств оказалось для него роковым.
Это выяснилось, однако, лишь спустя несколько недель, поскольку обстоятельства убийства Этторе Ринальди — таково было имя несчастного пассажира в синем пальто — раскрылись чисто случайно, хотя расследование вел сам комиссар Амброзио, способности которого признавало даже высшее полицейское начальство.
Кстати, жертва, шестидесятисемилетний пенсионер, бездетный вдовец, который одиноко жил в небольшой квартире на улице Антонио Баццини, в Университетском городке, войдет в эту историю почти в самом ее конце. Никто и не думал, что бухгалтер, проработавший в Кредитном банке больше тридцати лет, окажется жертвой и невольным участником криминальной истории, встревожившей весь город.
Одна из газет опубликовала фотографию Ринальди двадцатилетней давности: черные усики, гладкие волосы зачесаны назад, как было модно во время войны, довольно самоуверенный вид.
Труп с проломленным черепом был обнаружен на автостоянке в сотне метров от вокзала. Орудием убийства, вероятно, послужил железный ломик или гаечный ключ. В кармане пальто, каракулевый воротник которого был забрызган кровью и серыми ошметками мозга, нашли железнодорожный билет первого класса, чистый носовой платок и мундштук из оникса. Рядом с трупом валялась пустая дорожная сумка, из чего легко можно было предположить, что человек — жертва ограбления — пытался оказать нападавшим сопротивление.
Так или иначе, имя Этторе Ринальди увеличило в специальной картотеке министерства внутренних дел число жертв краж, грабежей, тяжких телесных повреждений и убийств.
Существуют цветные карты, на которых районы города окрашены в зависимости от числа преступлений. Когда их происходит не более трехсот, а квартал, зона считаются спокойными, ее цвет — зеленый. В районе же вокруг Центрального вокзала фиксировалось больше тысячи преступлений: таким образом, зону, где смерть настигла нашего бухгалтера, можно без сомнения отнести к самым криминогенным в Милане. Красная, словно залитая кровью, она говорила о повышенной опасности.
Иногда преступников ловят, как, например, тех двух наркоманов из провинции Торонто, которые не так давно остановили в переходе метро, как раз напротив Центрального вокзала, офицера-медика из Аэронавтики, угрожая ему окровавленным шприцем. Этому медику просто повезло, как везет счастливчикам в лотерее: его заметил патруль карабинеров, и на преступников тут же надели наручники.
Репортеры криминальной хроники утверждают, что самыми опасными в этом районе стали банды североафриканцев. Они не только постоянно воюют между собой, но и пытаются монополизировать всю торговлю наркотиками. Не говоря уже о сенегальцах, которые долгое время контролировали рынок в парке Ламбро, или югославах, хозяйничающих вокруг площади Аспромонте, — их власть распространяется даже на проституцию в подпольных притонах и уличную игру в кости.
Тем не менее газеты так и не обратили внимания, если возвратиться к случаю с Этторе Ринальди, на его старый чемодан с золочеными пряжками, найденный открытым и полупустым в двадцати метрах от трупа, под серой малолитражкой. Чемодан, который даст впоследствии комиссару Амброзио важную улику — фотографию женщины в рамочке с разбитым стеклом — и приведет в конце концов к раскрытию преступления — самого горького в его карьере. Милан в последнее время превратился в город, который комиссар не узнавал, а порой и начинал ненавидеть. Это уже не был город его юности, где можно было и ночью бродить спокойно, даже в Джамбеллино, вдоль верфей, в районе Бороны, в Бовизе. Теперь он казался чужим, жестоким. Как осажденный врагами.
Глава 1
Была февральская ночь, сырая, промозглая, особенно мрачная в зоне Центрального вокзала. В два часа пятнадцать минут комиссара Амброзио срочно вызвали на улицу Мессина, в самом конце улицы Луиджи Ноно, примыкающей к восточной окраине Мемориального кладбища. Внешне обычная днем, эта улочка с наступлением темноты кажется угрюмой и зловещей. В блестящем от дождя асфальте отражаются стремительные огни автомобилей, но фары не успевают осветить мрачные закоулки, вроде того, который притаился в начале улицы, — с несколькими голыми деревьями, лавочками в чахлом садике, навесом для машин, мусорным контейнером, переполненным рваными пластиковыми мешками. Возле этого контейнера, держась руками за живот, корчился на земле какой-то парень.
Окровавленное лицо его исказила гримаса боли, руки были в крови, из открытого рта текла розовая пена. Парень стонал, задыхаясь, но стоны становились все тише. Приехала скорая помощь, и при звуке сирены, когда санитары захлопнули за носилками дверцы, Амброзио вздрогнул.
Другой парень лежал поперек лавочки напротив серого одноэтажного здания, он скончался по крайней мере полчаса назад. Пуля попала ему в лоб, прямо между глаз. Примерно тех же лет, что и первый, этот тоже был одет в заношенные узкие джинсы, зеленоватый свитер и кожаную куртку на меховой подкладке. Руки со следами масла, будто парень недавно копался в моторе машины, врезались в память Амброзио. Хотя было темно, он заметил и кожаный ремешок с металлическими кнопками на правой и кварцевые часы на левой руке убитого. Часы еще отсчитывали время.
Полицейские машины, сверкавшие в темноте мигалками, скорая с пронзительной сиреной, толпа служащих из морга, ограждение из карабинеров, пожарники, врач, помощник прокурора — все это напомнило комиссару ночной праздник. Пикник с кровью, — подумалось ему.
— Луна-парк смешанного секса, — словно откликаясь на его мысли, сказал Де Лука. — Правда, без луны.
Тем временем исчезли здешние завсегдатаи. Ночами они обычно прохаживались вдоль высокой кирпичной ограды с коваными железными решетками на окнах, сквозь которые виднелись часовенки и кипарисы. Исчезли уличные торговцы, наркоманы, бродяги и юные бразильцы, раскрашенные под женщин, с подложенными пластиковыми грудями, в распахнутых синтетических шубах, обнажавших длинные загорелые ноги и узкую полоску на бедрах. Даже белый торговец, продававший пирожные и печенье с одиннадцати вечера до утра, спешно закрыл свое заведение. Разъехались клиенты в автомобилях — вплоть до приезда полиции они то и дело останавливались один за другим, полные жадного любопытства.
В черном небе показался красный мигающий огонек. «Почтовый самолет», — подумал Амброзио, слушая тающий шум моторов.
— Ну и погодка, — проворчал Де Лука, показывая комиссару водительские права, потрепанные и грязные. — Как бы к утру снег не повалил.
— Чьи это?
— Убитого. Его звали Гаспаре Аддамьяно, 23 года, механик, местный, жил по улице Тортона.
— А раненый?
— Альдо Торресанто, они, должно быть, друзья, жили в соседних домах.
— Профессия?
— Ученик.
— Чего?
— Не знаю.
— Знаешь, где улица Тортона?
— За Генуэзским вокзалом.
— Когда-то я обедал в ресторане за вокзалом.
