Не выдержала встречи с потусторонним надежнейшая импортная техника, ценой к слову в пяток моих месячных зарплат.
Я эту камеру потом и сам смотрел и на экспертизу в Академию наук таскал, чудо оно и есть чудо — все детали и схемы по отдельности работают нормально, а вместе — ни хотят и все. Артефакт.[5]
Коллеги только посмеивались — «это хорошо, что она тебе не «понравилась», а то не только прибор для сьемки отказать мог. Пришлось-бы потом протез за счет конторы вшивать, мало ли чем приходится родине служить, все должно быть в полной готовности!». Самое смешное в том, что из шутки, как оказалось, в этих подколках был только шутливый тон. Были прецеденты.
А ведьмочка — похмеленная, накрашенная и упакованная, оказалась очень даже симпатичной воспитательницей в детском садике, потом извинялась и предлагала «отработать» нанесенный материальный ущерб службой в меру сил на благо родному отечеству.
Чудны дела твои Господи.
А летающую тарелку действительно сам видел. Уже тут, на Прерии, хотя они и на земле не редкость.
Небольшой диск неспешно скользил над границей степи и цепи холмов предгорья. Движение было весьма целенаправленное и прямое, не походило это на какое-то природное явление, скорее похоже было на поиск чего-то или облет участка. Тем более, что прямо на глазах диск сменил направление практически под прямым углом к первоначальной траектории, а ведь шел со скоростью под четыре маха[6] и начал наворачивать витки «поисковой спирали».
На самом деле «диском» данный аппарат называю совершенно зря. Больше всего это было похоже на оптическое искажение, будто между наблюдателем и дальними горами скользила невидимая линза, причудливо изгибая находящееся за ней. Еще по краям диска отчетливо была видна «пелена», что не удивительно, удивительно скорее другое — при такой скорости инверсионный след должен быть куда как более заметен. Совершенно очевидно, что аппарат неизвестной конструкции был окружен каким-то барьером, который существенно менял локальные физические условия, скрывая за одно все очертания.
А еще характерным доказательством техногенности данного явления было то, что обе моих камеры практически ничего не засняли. Что еще более интересно — чем совершеннее было средство наблюдения, тем иеньше ему удалось «увидеть». Обе радарные станции военных, спутниковый радар и спутниковое же «Око» не увидели вообще ничего. Хотя способны отследить пряжку от ремня или пролет метеора в четыре миллиметра радиусом.
Дорогая камера и не самый плохой визор дали картинку на уровне «случайный брак пленки», то есть что-то есть, а вот что — не разобрать, да еще расфокусировка постоянная. Дешевенькая камера в электронной книжке, люблю почитать на природе, дало самое качественное изображение — уровня «какая-то точка в небе». Глаза в итоге рассмотрели больше всего.
Что не удивительно. Ведь стать «невидимками» можно разными способами. Например — транслировать на переднюю поверхность корпуса (или что у них там) изображение с противоположной стороны. Такая система может быть активной — камеры и проекторы разного типа, так и пассивной — волноводы, передающие падающий свет с малыми потерями, по последним то у нас давно есть материалы образующие эти «волноводы» самостоятельно, просто они дороги и далеки от совершенства.
Более того, все можно сделать еще проще и дешевле. Для летательного аппарата сойдет и просто поглощающий любое излучение корпус, а чтобы не казаться «черной точкой на светлом фоне» достаточно просто излучать во все стороны свет нужного спектра и интенсивности. Получится весьма похоже на то, что видел — размытое по краям круглое или вытянутое пятно.
Помимо пассивной защиты можно еще и прибегать к маскировке, первой задачей в этом случае это «размазать», сделать неузнаваемыми контуры. А еще можно забить приемный канал помехами — вспоминаем «цифровой» камуфляж. Обилие четких граней там вызывает перегруз канала восприятия, к тому же в зависимости от угла освещения и просто движения глаз наблюдателя рисунок меняется, в результате чего мозг и вовсе начинает «игнорировать» столь неудобный предмет.
Тот же фокус с техникой провернуть еще проще. Дело в том, что сьемка не непрерывный процесс. Даже первые киноаппараты снимали на отдельные участки пленки — кадры. Современные матрицы действуют точно так же, во время, когда идет считывание информации, камера ничего не видит. Но конструкторы пошли дальше и помимо считывания ведется еще и обработка информации с целью очистить изображение от помех.
А теперь вот представьте что можете очень быстро менять рисунок попадающий в объектив от нашей цели. Тогда на первом кадре на месте обекта будет набор из нескольких пятен, на следующем — уже другие пятна на других местах. Система шумоподавления просто вырежет в первом случае пятна, заменив их на «цвет фона», потом также поступит со следующим кадром и так далее. В итоге даже на месте ярко излучающего свет объекта на отснято материале не будет видно НИЧЕГО.
Все очень просто, если знать частоту обновления видеоматрицы. А глаза? Глаза в зависимости от индивидуальных особенностях увидят марево — частота обновления (а она есть и у человека) и инерционность у «биологической» камеры другая. И реагирует она на другие признаки чем техника.
И еще — спектральная чувствительность или диапазоны приема по цвету, у глаза и оптики разные. А техника выставляет общую выдержку именно «по среднему». И поэтому можно излучать в ультафиолете или инфракрасном диапазоне, что вообще полезно для здоровья в случае применения самонаводящихся ракет, вызывая «засветку» всего поля сьемки за счет аномального рассеивания волн этих диапазонов на оптике.
Если не поняли о чем я, то объясняю проще — попробуйте снять президентский самолет в момент когда включен противоракетный инфракрасный «пресс», у вас выйдет та же самая «летающая тарелка» только с торчащими из нее краями крыльев и возможно оконечностями фюзеляжа — все же наше техника куда как менее совершенна.
Все эти, и многие другие, тут не приводимые в виду не очевидности для большинства и сложности сопровождающих их расчетов, «мысли в пользу бедных» ушли в центр вместе с рапортом и результатами сьемки. Все же невидимые нашей обороной летательные аппараты, это какая никакая, но угроза национальной безопасности.
В ответ получил поощрительное удовлетворение достигнутыми успехами, и пожелание «бдить дальше». А так же выжимку из стандартной инструкции — наблюдать издали, в случае посадки — не приближаться, агрессии не проявлять, в случае проявления интереса со стороны пришельцев — стараться мягко от него уклонится.
Попытка прояснить поднятую муть привела прям таки к неадекватной реакции — меня вызвали на ковер. Хорошо хоть виртуально. Но и то страшно подумать сколько это стоит — сбросить с проходящего рейсовика практически одноразовый спутник, а потом наощупь просвечивать барьер, пытаясь услышать ответ от оставленного с другой стороны его дубля.
Начальство, впрочем, выглядело не злым, а довольным как кот добравшийся до сметаны. Потому выслушав уже и так известную официальную часть и браво отрапортовав о текущих делах, позволил себе поинтересоваться судьбой рапорта, а то никакой реакции.
— Ну почему, никакой — ответствовало начальство, — была реакция, была, самая что ни наесть «реакция». Хозяин даже перед научниками по столу постучал… кхе, головой самого борзого из них. Кричал, что разгонит нах, и какого хрена нужны дармоеды, если весь их выхлоп за десять лет, за гору потраченных «деревянных», которой хватит протопить крематорий куда яйцеголовые прямо из этого кабинета, прям счас и отправятся… Так, о чем это я? А да, весь их навар — помещается в один рапорт, вшивого резидента из невообразимой ктулховой задницы. Который все это из хрена высосал на собственный похмельный глюк полюбовавшись. А значит, надо этого молодца, столь удачный приход поймавшего, из той задницы выкалупывать и на место научников сажать, а их самих — на канифас и на растопку. Потому как они теперь — отработанный материал, а сказочник и по круче них имеется и что характерно — один, а не в виде цельного института, где каждый еще и жрет в три горла, а что прожевать не успевает — с противоположного конца заталкивает.
