Сберегательном банке Дерри. Люди постоянно просят у меня увеличение кредита.
— Тогда вы знаете, что люди нуждаются в увеличение, чтобы компенсировать недостатки — маленький кредит, маленький член, близорукость, и так далее.
— Да, это мир коротышек, — сказал Стритер.
— Именно так. Но даже у вещей не из этого мира есть вес. Негативный вес, самый худший. Вес, поднявшийся от вас, должен попасть куда-то в другое место. Это простая физика. Экстрасенсорная физика, можно сказать.
Стритер изучал Эльвида с обаянием. То мгновенное впечатление, что он был более высоким (и что было слишком много зубов в его улыбке) прошло. Это было просто коротышка, пухлый парень, у которого, вероятно, была зеленая амбулаторная карта в бумажнике — если не из «Джунипер Хилл», то из клиники «Акадия» в Бангоре. Если у него был бумажник. У него, конечно, была чрезвычайно развита бредовая география, и это делало его захватывающим исследованием.
— Могу я перейти к самой сути, мистер Стритер?
— Пожалуйста.
— Вы должны передать вес. В двух словах вы должны сделать грязное кому-то еще, если грязь должна быть снята с вас.
— Понятно. И он понимал. Эльвид вернулся к проповеди, и проповедь была классической.
— Но это не может быть любой. Старую анонимную жертву пробовали, и она не работает. Это должен быть кто-то, кого вы ненавидите. Есть ли кто-то, кого вы ненавидите, мистер Стритер?
— Я не слишком люблю Ким Чен Ира, — сказал Стритер. — И я думаю, что тюрьма слишком хороша для злых ублюдков, которые взорвали эсминец «Коул», но не думаю, что они ког…
— Будьте серьезны или убирайтесь прочь, — сказал Эльвид, и снова он показался выше. Стритер задавался вопросом, могло ли это быть каким-то особым побочным эффектом от лекарств, которые он принимал.
— Если вы имеете в виду в моей личной жизни, то я никого не ненавижу. Есть люди, которых я не люблю. Соседка Миссис Денброу выкидывает свой мусор в баки без крышек, и если подует ветер, вонь разносится по всему моему…
— Могу неверно процитировать покойного Дино Мартино, мистер Стритер, все ненавидят кого-то когда-то.
— Уилл Роджерс сказал…
— Он был вращающим веревку выдумщиком, который надевал свою шляпу низко на глаза, словно маленький ребенок, играющий в ковбоя. К тому же, если вы действительно никого не ненавидите, мы не сможем заключить сделку.
Стритер задумался. Он посмотрел вниз на свои ботинки и заговорил слабым голосом, в котором едва признал свой собственный.
— Я полагаю, что ненавижу Тома Гудхью.
— Кто он в вашей жизни?
Стритер вздохнул.
— Мой лучший друг с начальной школы.
Возникла минута молчания прежде, чем Эльвид начал реветь от смеха. Он обошел свой карточный стола, хлопнул Стритера по спине (рукой, в которой чувствовался холод, и пальцы которой были длинными и тонкими, а не короткими и пухлыми), затем шагнул назад к своему складному стулу. Он рухнул на него, все еще фыркая и хохоча. Его лицо было красным, и слезы текущие по его лицу, также выглядели красно- кровавыми, в свете заката.
— Ваш лучший… начиная с начальной… ух, это…
Эльвид больше не мог контролировать себя. Он стал смеяться и истошно ржать, его пузо содрогалось, а его подбородок (странно острый для такого полного лица) кивал и падал на фоне чистого (но потемневшего) летнего неба. Наконец он вернул над собой контроль. Стритер думал предложить свой носовой платок, но решил, что не хотел, чтобы он касался кожи продавца увеличений.
— Это превосходно, мистер Стритер, — сказал он. — Мы можем заключить сделку.
— Надо же, здорово, — сказал Стритер, делая еще шаг назад. — Я уже наслаждаюсь своими дополнительными пятнадцатью годами. Но я припарковался на велосипедной дорожке, а это нарушение правил. Я могу получить штраф.
— Я бы не волновался об этом, — сказал Эльвид. — Как вы, должно быть, заметили, ни проезжало ни одной гражданской машины, с того момента как мы начали торговаться, не говоря уже о полицейских Дерри. Транспорт никогда не мешает, когда я приступаю к серьезной сделке с серьезно настроенным мужчиной или женщиной; я слежу за этим.
Стритер тревожно оглянулся. Это правда. Он слышал движение транспорта на Витчем-стрит, которая выходила на Апмайл-Хилл, а здесь, Дерри был совершенно пуст. Конечно, напомнил он себе, транспорта здесь всегда мало, когда рабочий день окончен.
Но отсутствовать? Абсолютно отсутствовать? Можно ожидать этого в полночь, но не в семь тридцать вечера.
— Расскажите мне, почему вы ненавидите своего лучшего друга, — попросил Эльвид.
Стритер снова напомнил себе, что этот человек сумасшедший. Чему-либо вымышленному Эльвид не поверит. Это была идея освобождения.
— Том лучше выглядел, когда мы были детьми, и он намного лучше выглядит сейчас. Он преуспел в трех видах спорта; единственный в котором я более-менее хорош, мини гольф.
— Не думаю, что у них есть команда поддержки для подобного, — сказал Эльвид.
Стритер мрачно улыбнулся, воодушевившись своей темой.
— Том достаточно умен, но он ленился во время обучения в колледже Дерри. Он не желал учиться в колледже. Но когда его оценки упали настолько, что подвергли риску его участие в спорте, он запаниковал. И кто тогда получил звонок?
— Вы! — Выкрикнул Эльвид. — Закоренелый мистер Ответственность! Обучали его, верно? Может даже написали несколько работ, а? Удостоверившись в том, что слова написаны с орфографическими ошибками Тома, учителя же привыкли к его ошибкам в словах?
— Виновен по всем пунктам. На самом деле, когда мы стали старше — в год, когда Том получил, спортивную награду штата Мэн — я был в действительности двумя студентами: Дэйвом Стритером и Томом Гудхью.
— Жестоко.
— Знаете, что более жестоко? У меня была подруга. Красивая девушка по имени Норма Виттен. Темно-каштановые волосы и глаза, безупречная кожа, красивые скулы…
— Сиськи, которые еще не обвисли…
— Безусловно. Но, кроме сексуальности…
— Но вы никогда не забывали об этом…
— …я любил эту девушку. Знаете, что сделал Том?
— Украл ее у вас! — Сказал Эльвид с негодованием.
— Верно. Они пришли ко мне вдвоем, понимаете. Чистосердечно признались в этом.
— Благородно!
— Утверждали, что они ничего не могут поделать.
— Утверждали, что они были влюблены, ВЛЮ-БЛЕ-НЫ.
— Да. Сила природы. Эта вещь сильнее их обоих. И так далее.
— Дайте угадаю. Он обрюхатил ее.
— Так и было. — Стритер снова посмотрел на свои ботинки, вспомнив одну юбку, которую носила Норма, когда была на втором или третьем курсе. Она была с вырезом, только чтобы демонстрировать мелькающее нижнее белье под ней. Это было почти тридцать лет назад, но иногда он все еще вызвал этот образ в голове, когда они с Джанет занимались сексом. У него никогда не было физической близости с Нормой — по крайней мере, до секса не доходило; она не позволяла. Хотя она весьма охотно спустила свои трусики для Тома Гудхью. Вероятно, в первый раз он спросил ее.
— И бросил ее беременной.
