медленно двигалась.
Воздух стал сухим, словно в пустыне, и полным песка. Древние наносы собирались под покатыми стенами и забивались в щели между камнями. Вздохи ветра эхом разносились по сводчатым дворикам, что появились в стенах тут и там, мельком открывая древние виллы и разваливающиеся особняки.
Ветер приносил печальные голоса, трепал и шелестел терновой лозой, отчего казалось, что говорит она. Шепчущие лозы говорили о древних днях величия, когда Бьель-Таниг был местом поиска мудрости и познаний. Хриплые голоса оплакивали академические конфликты, что охватили университетский городок, когда разные фракции в погоне за эзотерическими познаниями и просвещённым мышлением соперничали с другими сектами. Голоса плакали, что логика и рассудок уступили место догмам и ритуалам, а Бьель-Таниг стал местом смерти и извращения, где изучение стало религией, а исследования проводились огнём и клинком на телах невинных.
Дрожа, Элеменат шёл через развалины, его разум преграждал путь мёртвым духам, стремившимся впиться в его мысли ледяными когтями.
Очередной поворот почти привёл их к началу, но на этот раз с правильного направления, и эльдарам открылись грозные врата — внешне выкованные из золота и железа. Зловещий тёмный металл украшали сверкающие жёлтые руны эльдаров, которые скручивались в название: Бьель-Таниг. Сквозь врата можно было разглядеть сложное переплетение засовов и рычагов, украшенный серебряный затворный механизм покрывали руны не крупнее булавочной головки.
Ворота свисали с не менее впечатляющих колонн из покрытого зловещими предупреждениями и оберегами мрамора с прожилками — красными как кровь и словно пульсирующими, будто по ним что-то текло.
Или так видел глаз. Элеменат привык полагаться на менее обманчивые чувства. Он видел кружащийся, но цельный барьер психической энергии с маленькой ярко белой руной в центре, за которую ничто не могло пройти.
Не было ни колокольчика, ни сигнальной руны — ничего, чем отряд мог дать знать о себе кроме криков, чего в этом мрачном месте делать не хотелось никому. Элеменат посоветовал спутникам потерпеть, ведь судя по всем его прошлым визитам обитатели Бьель-Таниг сами узнавали о посетителях и уделяли им внимание в своё время.
Четверо эльдаров забавляли и занимали себя, каждый по своему. Провидец начитывал защитные мантры, чтобы занять мысли. Странники решили осмотреться — не теряя из виду врат — и оглядеть медленно корчащуюся шепчущую лозу и осыпающуюся кладку. Силлион присел у одного из воротных столбов с маленьким белым мемокамнем в руках и слабо задвигал губами, шепча свою тайную историю. Элемената не заботило, что в прошлом натворил пират, и он радовался, что направил психическую силу на защиту собственного разума, а не проникновение в чужие, ведь искушение взглянуть на прошлое и судьбу такого эльдара было велико.
Наконец, из-за врат раздался мрачный звон колоколов. Шепчущая лоза задрожала от предвкушения, чёрные листья и бледные как кожа мертвеца цветы потянулись к проходу.
За засовами были видны смутные тёмные силуэты, неспешно движущиеся туда-сюда. Затворный механизм кружился, трещал и скользил, в то время как видимые Элеменату психические обереги уровень за уровнем расходились, открывая путь в паутине.
Врата бесшумно распахнулись наружу, открыв четверых; провидец уже знал, что стражей всегда было столько же, сколько и посетителей Бьель-Танига, словно они были тёмными отражениями.
Четверо эльдаров были облачены в чёрное и серое, а тела их обвивали терновые лозы с крючьями и мокрыми шипами. Они выглядели истощёнными даже по меркам эльдаров, скрытые тенями лица напоминали обтянутые кожей черепа. Из впалых глазниц мрачно смотрели чёрные глаза, пронзая Элемената и остальных пристальным взором.
Позади тернокожих стражей можно было увидеть на фоне спокойного алого неба смутные силуэты воинов-автоматов, чьи длинные руки-клинки сверкали в свете серебристой звезды. Разбитую мостовую под ногами тёмных хранителей обвивали терновые побеги, с их шипов на изломанную плитку капал смрадный яд.
Взмахом руки Элеменат послал вперёд нуль-гроб. Стражи Бьель-Танига окинули шкатулку из психокости зловещими взглядами и резко, с шипением вдохнули — неясно только от опасения или от предвкушения.
— Давно искали мы это адское устройство, — неясно, кто из стражей говорил — звук словно доносился из ниоткуда. — Нефритовый Скарабей Нейменха. Истинное сокровище для мёртвых мудрецов.
— Он могущественен, — сказал Элеменат, чувствуя, что стоит предупредить их. — Мы обсуждали судьбу скарабея перед тем, как присоединились к атаке алаитокайи. Белые провидцы считают, что он должен быть немедленно уничтожен.
— Не белым провидцам решать, что произойдёт в пределах Бьель-Танига. Не бойся. Не осталось соблазна, способно навлечь на мёртвых мудрецов порчу. Мечты иссохли как капля воды в пустыне. Желанья сгорели как крылья мотылька под солнцем. Потребности тел больше не тревожат, ведь они ушли в бессмертие духа. Нефритовый Скарабей был создан ещё в былые времена и некогда использовался, чтобы придать форму тем самым туннелям, по которым ты прошёл. Его забрали у нас исполненные порока и наполнили пробуждающейся силой Той-Что-Жаждет, подчинив скарабея воле Великого Врага. Отдыхай, зная, что он будет уничтожен, когда из недр вырвут все тайны.
Врата начали закрываться, и эльдары отвернулись. Элеменат заметил, что нуль-гроб всё ещё был рядом, хотя и вернулся к прежнему молочно-белому нейтральному состоянию; осталось загадкой, как был извлечён Нефритовый Скарабей.
— Это было… по другому, — пробормотал Силлион. — Не знал, что они бывают такими разговорчивыми.
— Давайте просто вернёмся на бегущий-по-пряже, — сказал Хай-лиан. — Чем скорее мы уберёмся отсюда, тем лучше.
Элеменат согласился с предложением спутника и махнул рукой к уходу.
Они прошли почти пол пути до корабля, оставив позади мрачные окрестности Бьель-Танига, когда Анитей резко остановилось, и шедший позади Силлион почти на неё налетел.
— Смотри, что делаешь, — проворчал пират, обходя странницу.
— Ты не слышишь? — спросила Анитей. Она медленно повернулась на месте, склонив голову на бок. — Не чувствуешь?
— Чувствуешь что? — прищурился подошедший к сестре по призванию Хай-Лиан.
— Песнь, — сказала эльдарка. — Панихида, такая печальная панихида.
Элеменат открыл психические чувства, ища прорыв в паутине, который мог бы объяснить ощущение Анитей. В непосредственной близости он не увидел ничего дурного, но где-то рядом определённо была повреждённая секция. Варп проникал в ткань путевой паутины, сочился через брешь между оберегами. Это ещё не было серьёзным прорывом, но требовало осмотра.
— Веди нас к песне, — сказал белый провидец.
Этот отрезок путевой паутины был странно узким и прозрачным, за нематериальной преградой проступало небытие варпа. Здесь и там настоящие дыры в ткани паутины позволяли мельком увидеть жгущую разум чистую пустоту, сводящие с ума просторы невозможного, различимые, но не видные целиком.
Воздух казался холодным и разреженным, в нём парили микроскопически тонкие щупальца паутинки. Эльдары сторонились парящих нитей, зная, что это эфемерные следы демонического вторжения, ждущие неосторожных желания и грёзы Той-Что-Жаждет.
