Потоки времени

сильного шторма прошлой ночью, когда полная луна спряталась за тучи. Нос сильно пострадал, а корма осталась почти целой. Узкие ступеньки вели вниз, к маленькой двери, за которой должна была находиться каюта.

«Что ты делаешь?» – спрашивала себя Джойра, спускаясь с утеса к разбитой шхуне. Перекинув одну ногу через леер правого борта, она с трудом влезла на качающуюся палубу.

«Да эта посудина в любой момент может перевернуться и утащить меня на дно!»

Несмотря на свои опасения, Джойра продолжала двигаться вперед и, достигнув наконец трапа, начала спускаться. Распахнув красную дверь, она отпрянула от горячего воздуха, заполнявшего темное помещение. Судно вздрагивало от каждой набегавшей волны. На палубе каюты валялись разбитый фонарь, гаечные ключи, подзорная труба и другие, едва различимые, предметы. У одной стены стоял стол, напротив – пара коек. На нижней девушка увидела неподвижную фигуру.

«Мертвый», – подумала Джойра. Золотистые кудри спадали на загорелое лицо незнакомца. Щеки и подбородок заросли недельной щетиной. Руки, большие и сильные, были сложены на груди подобно тому, как их принято складывать мертвым.

Джойра отпрянула. Возможно, команду корабля скосила чума, а этот мужчина – последний умерший и его некому было выбросить за борт. Надо быть полной дурой, чтобы решиться влезть на борт.

Вдруг незнакомец пошевелился и вздохнул. Джойра поняла, что, даже если он заражен чумой, она не сможет бросить его здесь умирать. Без малейшего колебания девушка пересекла каюту и подняла человека. Она всегда была сильной. Гиту из Шив должна быть сильной. Перекинув его через плечо и с трудом выбравшись из каюты, она стала подниматься по трапу. Идти по качающейся палубе, да еще с человеком на плечах, было совсем не легко, и Джойра дважды споткнулась. Стиснув зубы, она добралась наконец до лееров. С нечеловеческими усилиями ей все-таки удалось перелезть через борт и забраться на скалу.

Как только Джойра спрыгнула с корабля, он сошел с мели. Нахлынувшая волна подняла его и понесла к скале, к тому месту, где сидели Джойра и спасенный. Она поспешила забраться повыше, а волна, откатившись от берега, унесла с собой шхуну. Сломанная мачта закрутилась, парус подобно савану окутал судно, и следующая волна накрыла корабль целиком. Разбитые бочки и прочие обломки мелькали в бурлящей воде.

Тяжело дыша, девушка наблюдала за остатками судна. Затем волны закрутили их еще сильнее, и они наконец исчезли вслед за кораблем.

Джойра спустилась с утеса и, оглядевшись по сторонам, поняла, что ни один ученик или преподаватель не видел крушения и не знает о спасенном. Однако она боялась, что скоро кто-нибудь может появиться. Мертвый был бы лучше живого. Малзра терпеть не мог никаких незнакомцев на своем райском острове. Ученикам было строго наказано немедленно сообщать об обнаружении потерпевших кораблекрушение. Джойра, конечно, собиралась рассказать о своей находке, но не торопилась делать это тотчас.

Хотя она и была довольно сильной, но дорога от берега к убежищу показалась Джойре не из легких. Добравшись до места, где она проводила столько дней, и положив человека на сверкающий песок, девушка проверила дыхание и пульс незнакомца. Обнаружив и то и другое, она приложила руку к его лбу, проверяя температуру. Казалось, что у него жар, однако это могло быть и от солнца. Всегда есть лучший способ для проверки. Сердце ее бешено забилось, и, наклонившись, она коснулась его лба губами.

– Да, горячий. Очень горячий, – пробормотала Джойра.

Она заслонила его лицо от прямых солнечных лучей, намотав свою накидку на корягу, найденную рядом. Затем, отстегнув от пояса маленькую фляжку, Джойра влила в губы мужчины немного прохладной воды.

Незнакомец был прекрасен – высокий, сильный, загорелый и, что самое главное, загадочный. Последние капли упали, вода закончилась.

– Оставайся здесь, – прошептала она, поглаживая его по плечу. – Смотри, чтобы кто-нибудь не заметил тебя. Я схожу за водой, одеялом и едой. Я позабочусь о тебе. Оставайся здесь.

Сердце в груди трепетало, как птица в клетке. Джойра торопилась прочь от своего секретного места и незнакомца.

Когда ее шаги смолкли, голубые глаза мужчины открылись, сверкнув металлическим блеском. Возможно, это было всего лишь отражением облаков, а возможно, чем-то еще, чем-то искусственным, угрожающим.

Монолог

Наконец-то Урза изобрел что-то действительно стоящее, сделал машину, которая живет, страдает и думает как человек. Он работал три тысячи лет, чтобы добиться таких результатов. Но теперь, создав наконец это чудо, он не знает, что с ним делать.

Серебряного человека сотворили для того, чтобы Урза с его помощью смог вернуться в прошлое. Даже дальше чем на три тысячи лет – во времена древнего Трана. Урза надеется, что Прототип сумеет достигнуть эпохи древней цивилизации Тран, углубившись во времени на шесть тысячелетий назад. Если бы Урза сам мог отправиться в прошлое, в ту эпоху, он смог бы спасти Тран от перехода в отвратительную расу полулюдей-полумашин, повлекшего за собой необратимое разрушение Доминарии. Он смог бы исправить ту роковую ошибку, которую совершили он и его брат Мишра, когда открыли двери в Фирексию.

Я неоднократно говорил Урзе, что уничтожение фирексийцев равносильно убийству всех нас, ныне живущих в этом мире с момента его создания. Однако Урза скорее сотрет весь мир в порошок, чем станет мириться со своим прошлым, совсем как это было в Арготе.

Но больше всего меня пугает то, что он вновь совершает те же ошибки. Если бы он только мог обнять своего брата, а не нападать на него, если бы он только мог извиниться за свое высокомерие и одержимость и примириться с Мишрой, Война Братьев никогда бы не началась. У Джикса не было бы союзника в лице Мишры, и он не вошел бы в наш мир, а Аргот и большая часть Терисиара никогда не были бы разрушены. Если бы только Урза сотрудничал со своим братом, вместо того чтобы сражаться с ним, вместе они стали бы силой, соединились бы как две половинки силового камня, найденного ими, а путь из Фирексии навсегда закрылся бы в тот самый день, когда он был случайно открыт.

Понятие примирения теперь – это всего лишь сожаление и раскаяние. Любую оплошность Урза поворачивал против своего брата, теперь история повторяется, только на этот раз на месте Мишры его собственные ученики и созданный им серебряный человек.

Баррин, мастер магии Толарии

Глава 2