Потоки времени

Слова были бессильны. Урза стал Титанией. Его тело превратилось в обширный лес и чувствовало каждой клеткой своего существа разрушение и грабеж, чинимые его собственной армией. Микроскопические существа вторглись в его тело, атом за атомом превращая его в труху.

Урза закричал бы, но он больше не был Урзой. Он переместился бы в другой мир из этого коварного места, но для этого он должен оставить свое тело. Он мог только висеть, заключенный в древесину, и терпеть.

Монолог

Пока я пишу это, Урза прибывает в Явимайю. Я знаю мнение леса. Оно не изменится. Оно непреклонно, как и мнение Шив. Он надеется вернуться через два дня. Учитывая его представление о времени и предполагая, какой прием ему окажет Явимайя, я дам ему на неделю больше, прежде чем начну беспокоиться.

Это путешествие могло бы стать основной целью Урзы. Он показал, что способен договариваться миром, и даже больше, он заключил коалиции с несколькими расами. Возможно, создав союз с Явимайей, он сможет искупить свою вину перед Арготом. С другой стороны, возможно, никакое искупление не будет принято и ничто никогда не сможет исправить ошибок прошлого.

Впрочем, здесь, на Толарии, мы тоже творим злодеяния, участвуя в этой войне. Вот сегодня я повел в атаку скорпионов против фирексийских укреплений на границе Сланцевых Вод.

Мы обошли с обоих флангов главные силы фирексийцев и заманили их в их же собственную ловушку. Они попались между нами и временным занавесом. Я послал подразделение скорпионов к их логову, тем временем направив ураганный ветер в центр. Сбитые с ног твари упали в обугленное болото. Я приказал наступать, и мы загнали их во временную трещину.

Продвижение через временную зону убило бы любого человека. Но мутировавшим фирексийцам оно не нанесло особого вреда. Единственное, в чем нам повезло, так это в том, что в чрезвычайно медленном времени Сланцевых Вод фирексийцы настолько замедлили свои движения, словно уперлись в толстую стену. Я приказал скорпионам открыть огонь. Стрелы дождем посыпались на врагов. Авангард фирексийцев был наполовину перебит. Они изрыгали блестящее масло фонтанами. К этому моменту прибыло подкрепление из учеников академии.

Одна молодая женщина оторвала кусок ткани от своего одеяния и окунула его в масло, вытекающее из убитого скорпиона. Затем, привязав этот кусок к стреле, она зажгла его и выстрелила в трещину. Оранжевый свет распространился по всей расселине. Горящая стрела повисла в воздухе, а затем начала медленно опускаться на фирексийское войско.

Прекратив огонь, мы стояли и смотрели со смешанным чувством радости и страха. Робкие язычки пламени стали обволакивать ноги врагов. Волосы и броню фирексийцев охватило пламя. Но наши радостные крики вскоре утихли.

Глазные яблоки тварей взрывались, вскипая от высокой температуры. Обугленная плоть кусками падала на землю. Страшный рев умирающих монстров поразил нас.

– Назад! – закричал я, поняв, что сейчас произойдет страшный взрыв. Вспышка была ослепительной. Мы упали, прикрывая головы руками. Сначала, чтобы спрятаться от надвигающегося пламени, мы припали к земле за телами скорпионов, потом побежали. Когда взрыв наконец вырвался из зоны Сланцевых Вод, многие из нас уже углубились на полмили в лес. Нам оставалось только молиться, подобно воинам в древнем Арготе, чтобы этот страшный взрыв когда-нибудь закончился.

Следующее столкновение станет вторым Арготом. Фирексийцы давят на нас день и ночь.

С каждой вылазкой их становится все больше и больше.

Их растущие магические силы скоро сравняются с моими. Ученики устали сражаться, и, хотя я использовал свои самые устрашающие военные заклинания, я не лидер. Джойра и Тефери лучше меня подходили для этого, а Урза, несмотря на всю свою жестокость, из всех нас, возможно, подходит лучше всего.

Баррин, мастер магии Толарии

Глава 16

Джойра стояла на высокой платформе управления мана-установкой. С одной стороны от нее стоял Тефери, с другой – Карн. Тефери следил за своими рабочими: орды гоблинов трудились в цеху по производству кристаллов. Прошло почти два года с тех пор, как война виашино с гоблинами закончилась, и запретные зоны теперь были полностью задействованы в общем трудовом процессе.

Каждый из трех кланов гоблинов – серебристые Тристоу, красные Дестроу и даже неудержимые серые Граббиты – помогал чистить и ремонтировать механизмы. При этом некоторые из них стали проявлять различные таланты. Вождь Глосстонг Краккрест Тристоу стал официальным лидером всех трех кланов, в то время как машинист Терд, в некоторой степени безумный, завоевывал умы и сердца гоблинов своими проделками, бессмысленными и изменчивыми речами и якобы демократическими замашками – непрерывными рукопожатиями. И хотя все решения принимались руководителем Краккрестом, они также должны были быть одобрены машинистом Тердом.

Это серое мелкое существо теперь даже поднялось на наблюдательный пост, взобравшись по лестнице, предназначенной, правда, для более рослых гоблинов. Его замызганный рабочий комбинезон был увешан блестящими непрерывно звенящими побрякушками. Никто никогда не видел, чтобы гоблины украшали себя подобными кусочками металла, однако Терд носил их как талисманы или награды. Он не был способен выполнять повседневную работу, но находился в постоянном движении. С его кустистых бровей, больших пучков волос, выдававшихся еще дальше, чем длинный нос, стекали капли пота, падая на шишковатый подбородок.

Схватившись за поручни пульта управления, Терд подтянулся и оказался рядом с Тефери, одарив его при этом широкой острозубой улыбкой, которая являлась предметом всегдашней гордости Терда. Гоблин с полным набором зубов вообще встречался крайне редко, и, если находился такой индивидуум, его называли посланником богов.

Терд неприлично и открыто заискивал перед учеными, снимая небольшую фетровую тряпку, очевидно, искренне полагая, что она напоминает шляпу.

– Эти твердые штуковины абсолютно готовы. – Доклады Терда были не яснее, чем его выступления перед собратьями. Их интерпретация чем-то напоминала утомительную игру в шарады.

Тефери страдальчески вздохнул:

– Рудниковые конвейеры?