крылья. Их смастерил он не зная отдыха и покоя.
Вывел мастер сына на самую высокую гору и сказа:
— Я уже стар, но ты молод и полон сил. Так возьми крылья и лети. Плавно управляй ветром. Узнай как выглядит мир с высока.
Так Лело и поступил. Пристегнул крылья. Потом спрыгнул вниз и распрямил их. Подхватил его ветер и полетел он всё выше и выше. Хорошо и вольно было в небе. А Лоос наблюдал за полётом с земли.
Лело поднялся выше полёта плицы и вершин гор. Больше не различал его Лоос. И когда поднёс руку к глазам чтобы рассмотреть, не увидел — как замёрзли крылья и отяжелели камнем, потрескались перья и разлетелись.
А Лело полетел вниз и разбился.
Найдя тело сына, Лоос сжёг его как повелевал обычай. Отчаяние мастера и горе его стало горче самой ночи. Проклинал он час, когда надерзил смастерить крылья.
Люди же запомнили его гордыню и больше никогда не помышляли о полётах».
Отец всегда говорил о справедливости. И о надежде. Он часто повторял слова о чести и долге, о том, что ответственность лежит на каждом. Он говорил о многом даже не подозревая как внимательно его слушали. Каждый вечер у камина.
Но где здесь справедливость? И где она в мире? Когда отец умер, Аджеха понял, что её нужно устанавливать самому. Иначе той так и не будет.
А мир без справедливости не стоит права существовать.
Он не хотел думать. Сапоги оставляли тяжёлые следы в снегу. В голове воцарилась возведённая им же стена. Он шёл и тащил с собой Люмена не думая ни о чём.
Задумайся он хоть раз над своим поступком и придётся признать — что то, что он сейчас совершает — неверно. Это внутренний голос постоянно пытался прорваться из глубин сознания, но и тот Аджеха немилосердно обрывал.
Кровотечение он остановил ещё на берегу, для этого пришлось расстегнуть костюм. Раны оказались глубокими, кристалл прошёл на вылет. Если бы это был простой человек — оставалось бы только дождаться сна и сжечь, но с легионерами дело обстояло иначе. Неизвестно насколько те выносливы.
Этот же не засыпал, только проваливался в забытье и подолгу не открывал глаз. Каждый такой провал длился больше четырёх минут. И каждый раз Аджеха думал, что уже всё, прислушивался к пульсу и слышал, как тот то подскакивал, то затихал. В коже, во всём теле, ощущался кристалл, именно он помогал организму быстро регенерировать повреждённые ткани. И справиться с холодом. Оба промокли до нитки. Аджехе пришлось собрать всю волю, чтобы наладить теплообмен и унять дрожь.
Надавливая на нужные точки на теле, он попытался сделать тоже самое с Люменом.
И они пошли. Вернее, шёл Аджеха, таща на плечах Люмена. Густая тишина обличала каждый шаг глубоким скрипом. На свисающих руках легионера остался лёд.
Костюмы к тому времени вытолкнули воду, но лёд оставался в волосах. Открытые участки кожи по- прежнему приходилось согревать тратя на это много сил.
Он опять вспомнил отца. Тот последний вечер, когда вся семья собралась у камина. Такого большого камина не было ни у одного хозяина в тех землях. Решётку не сложили из камня, как то принято везде. А выковали из настоящего железа. По ней струились вырезанные искусно огненные языки и соединялись вверху в один поток. В детстве этот поток казался Аджехе хаотичным, но отец объяснил его суть, говоря: «Только присмотрись, всё не так, как кажется на первый взгляд».
Это был один из первых преподанных сыну уроков.
Снег выпал давно и идти было легче, если бы тот был мягким. Ветер не поднимался. Смотря вперёд можно было видеть только как земля сходится с небом в иссиней черноте. Звёзды на небе указывали дорогу. Нужно добраться в деревню до наступления ночи. Каждой минутой шансов выжить у легионера всё меньше. О своей усталости Аджеха не думал.
В храме, когда послушников выпускали на стужу и мороз с единственной целью — выжить в царящем кругом холоде, они сооружали палатку и жались друг к другу. Аджеха всегда лежал с краю. Его часто пытались продвинуть в центр, но всегда так получалось, что он оказывался с краю. Его никогда не отправляли на задания вместе с братом.
В память врезались белые руки в темноте и влажность чужого дыхания на щеке. Никто не пытался разговаривать. Не тратили сил на ненужное. Главное — согреться. Так могли проходить недели. За всё время обучения на его памяти заснуло трое. Не выдержали испытания холодом. Ещё двое разбились на скалах. Двое — от когтей белого медведя. Но больше всего он запомнил тех, кто заснул от холода, отвердевшие, скрюченные. Аджеха смотрел в эти лица. Слишком долго и внимательно, об этом доложили наставникам и те в который раз долго совещались. Однако замечания ему не вынесли и тогда он этого не понял.
Люмен не приходил в себя. Кристалл прошил его в пяти местах, жизненно важные органы не были задеты. Но он потерял много крови. Холод не способствовал быстрому заживлению. Аджеха уже успел убедиться в том, что кожа начала затягиваться. В тепле и покое процесс восстановления пойдёт быстрее.
Останься они на месте — и легионер заснёт. Неизвестно, когда их найдут. Да и то произойдёт не скоро.
Неправильно.
И снова в голове зазвучало звенящее понимание происходящего. Так поступать он не должен.
У него не было с собой рюкзака. В этот раз им их не выдали за ненадобностью. Операция предполагала захват контрабандистов и доставку тех в населённый пункт, где они смогут взять дополнительные вездеходы и доставить преступников в Чертог на последний допрос. Не было рюкзака, а вместе с ним и раскладной палатки, в которой можно согреться.
На таком холоде задерживаться нельзя. Единственная возможность выжить — двигаться. И как можно быстрее добраться до поселения. Нужно предупредить людей об агорах.
Снегопад начался когда Аджеха уже прошёл большее расстояние. Тяжёлые снежные хлопья липли к лицу и забивали воротник. Ему пришлось свернуть к скалам. Там под сенью свисающего сверху льда отыскалась небольшая пещера, где можно было скрыться и переждать вьюгу. Люмена он уложил подальше от входа, подложив под голову единственную оставшуюся у него перчатку. Сам остался стоять ближе к зияющей черноте за порогом.
В храме их предупреждали, что оставаться в таких ледяных пещерах крайне опасно. В любой момент лёд может обломиться и погрести под собой неосторожных путников. Сейчас у них не было выбора.
Аджеха обернулся и посмотрел на Люмена. Тот всего пару раз открыл глаза. Отвернулся и уставился на безумный танец снега. До слуха доносились завывания ветра. Казалось, что это отбившийся хищник рыщет в темноте в поисках тепла и крови.
Вдруг в голову пришло, что он никогда прежде не слышал о беглых стражах. Интересно, были ли подобные случаи. Хотя с чего бы?
Дышит.
Аджеха со скрещёнными на груди руками продолжал смотреть в темноту. Если смотреть достаточно внимательно — можно различить очертания каждого отдельного комка снега. Все они как один повинуясь установленному порядку, падали с неба. Влага испаряется в тех областях планеты, что не покрыты снегом. Их не так много, но достаточно для падающего снега. Там чуть теплее и наиболее обширные не заснеженные пустоши охраняются законом Чертога о недобыче кристалла.
Чертог дарит нам снег. В старых сказках бури происходили чаще. Иногда казалось, что мир становится холоднее, но ощущение пришло уже после смерти родителей.
Истории часто начинались со стука в дверь. Таинственный путник просился на ночлег и его пускали. После чего тот награждал человеческое добро и приносил пустившим его людям дар.
Губы тронула усмешка. Они впустили его, хоть путник был не один. Остальные разбрелись по дому и тогда мать тихо приговаривала, что это большая честь. Она не знала как вести себя, отец держался на
