– Что случилось? – донесся из соседней комнаты испуганный голос Юлианны.
Торис отступил от окна жадно хватая ртом воздух.
– Это… просто кошмар, – проговорил он, с трудом захлопывая окно и запирая его. – Все из-за этого проклятого водопада.
ГЛАВА 17
Весь остаток ночи Торису снились кошмары, связанные с недавним явлением Казимира. Он видел детей с зубастыми пастями там, где должны были быть их глаза, видел женщин, купающихся в крови святых, видел Милила в образе глухого попрошайки. Стоило только ему задремать, как очередное жуткое видение выбиралось из тайников подсознания, и он вздрагивал и просыпался еще более измотанным и отчаявшимся. Наконец он оставил всякую надежду уснуть и распределил свое внимание между окном и дверью в комнату Юлианны, сосредоточившись на одном: защитить Юлианну даже ценой своей жизни.
На следующее утро постоялый двор «Картаканец» укутал туман еще более плотный, чем накануне. Все же за окнами стало чуть светлее, чем было ночью, и Торис, расценив это как признак наступившего дня, поднялся со своего влажного от пота матраса, так и не сомкнув глаз по-настоящему. «Безусловно, теперь, при свете дня, Юлианна будет в большей безопасности, – сказал он себе. – Но чем скорее я организую наше бегство, тем лучше».
Одевшись и слегка приведя себя в порядок, Торис спустился в таверну. Входя в бар сквозь занавешенную старой портьерой дверь, он еще раз обратил внимание на плотный туман, который безмолвно и угрожающе льнул к стеклам окон с внешней стороны.
Торис нехотя спустился в бар по короткой лесенке. При его появлении все посетители дружно повернулись к нему, однако увидев, что это не важная персона и не кто-то из знакомых, они по одному, по двое вернулись к своим яйцам вкрутую и тарелкам с кашей.
Торис поплотнее закутался в свое жреческое облачение и стал осторожно пробираться сквозь толпу к стойке, расположенной вдоль противоположной стены. За стойкой командовала все та же женщина, которой накануне Люкас целовал руку. Сейчас она стояла спиной к Торису, и он видел, как в вырезе ее платья быстро двигаются загорелые лопатки: женщина протирала бокалы н расставляла их на полках. Торис терпеливо ждал у стойки, когда женщина повернется. Она не поворачивалась, и он робко постучал по деревянному прилавку.
– Прошу прощения, мадам.
Женщина метнула на него быстрый взгляд через плечо, и на губах ее появилась кокетливая и капризная улыбка.
– Что я могу сделать для вас, господин священник?
Торис наклонился поближе к ней и спросил:
– Вы случайно не видели сегодня утром Геркона Люкаса?
Служанка повернулась к нему всем телом, и игривая улыбка ее растаяла.
– Сегодня утром он не настроен ни с кем разговаривать, особенно со жрецами.
Голос Ториса совершенно против его воли стал непривычно резким:
– Это мое дело, мадам. Просто скажите, где мне его найти.
Служанка ответила ему, не двинув ни бровью, ни рукой, в которой сжимала смятое полотенце:
– Он здесь, в третьем кабинете. Торис улыбнулся и кивнул:
– Спасибо.
– Я помолюсь за вас, господин священник, – с сарказмом в голосе откликнулась женщина и отвернулась, продолжая протирать посуду. Тем не менее в ее тоне Торису почудилось предостережение.
Не сказав больше ни слова, Торис развернулся и отправился в обратный путь. Чем ближе он подходил к зашторенной нише, тем быстрее билось в его груди сердце, словно предупреждая его о таящейся за занавеской опасности. Справившись со своей робостью, Торис сделал еще четыре шага и, протянув руку к занавеске, медленно отодвинул ее в сторону.
Человек, сидевший за столиком, поднял голову, откидывая со лба длинные черные волосы, и в свете свечи сверкнул монокль. Прищурившись, человек посмотрел на Ториса.
– Доброе утро, жрец, – раздался густой баритон певца.
Вопреки предостережению служанки звучал он не особенно враждебно, но в то же время была в нем какая-то необъяснимая горечь.
– Я вижу, тебе удалось пережить эту ночь.
Торис неуверенно кивнул. Замечание барда несколько выбило его из колеи.
– Мне приходилось спать на гораздо менее удобных постелях, – заметил он.
– А как себя чувствует сегодняшним утром Казимир? – равнодушно спросил Люкас.
– О-о… – голос молодого человека выдал бы ложь и менее внимательному наблюдателю. – Он проспал всю ночь, а перед рассветом проснулся и вышел по каким-то делам.
Торис нервно облизнул губы и впился взглядом в лицо барда. Судя по всему, Люкас не поверил ни единому его слову.
– Я не хотел бы показаться навязчивым, господин, но…
– Но ты вынужден, – закончил за него Люкас. – Входи же, добрый жрец, садись. Закрой занавеску и рассказывай, что такого важного случилось.
