— Ну что, граждане руководители страны. — хитро улыбнулся старик. — Прошу: заходите, располагайтесь. Смотрите, как ваш Патриарх устроился.
Волков с Кутиным вошли, и Кирилл прикрыл дверь. Простая комната: белёные стены и потолки, только что вместо кафеля паркет — прерогатива Главы Церкви, и всё. Рабочий стол и стул перед ним — простой, рукодельный. В нише кровать под пологом и тумбочка на которой стоит зелёная лампа — Патриарх привык почитать дешеспасительное перед отходом ко сну. Шкаф купе, приоткрыт: в нём висят облачения, на верхней полке — патриаршая митра. Шкафы с книгами: очень много книг. А на стенах иконы.
— Ну — не Москва, прямо скажем. — сделал вывод Волков.
— А ты чего хотел?! — удивился старик. — Скучаешь по прошлому, Дима?
— Смотря по какому прошлому, Владимир Михалыч. — ответил Волков. — Не такая уж и плохая жизнь была до того, как случилось…
— Да брось ты: худая. — перебил его Патриарх. — Хуже и некуда. Прямой дорогой, своими ногами — в бездну. Отринь прошлое, ведь не зря сказано: пусть мёртвые хоронят своих мертвецов. Великий смысл в этой фразе, Дима. Не о чем жалеть: благодарить Бога надо.
— Да я не то имел ввиду… — попробовал объяснить Волков, но Кирилл перебил его снова:
— Так что-бы ты не имел, неважно. Ни о чём не жалей. Делай должное — и будь что будет.
Волков кивнул, понимая, что поспорить с Патриархом тут не о чем. Если вдуматься — прав старик, во всём прав. Что было — то было, надо о сегодняшнем радеть.
В дверь тихо постучали.
— Заходите. — сказал Кирилл и направился навстречу. В комнату, поклонившись иерарху и гостям, вошли двое: давешний секретарь — келейник, старик отец Иоанн, и моложавая монахиня, женщина немного за сорок, статная, в простой рясе с наперсным крестом, повязанная по-монастырски, черным платом вокруг шеи.
Кирилл благословил монахиню и, поведя рукой, представил:
— Матушка Елена наша. Ну а гостей наших, надеюсь, представлять нет необходимости. Отче Иоанн — отца Тихона нашли?
— Всенепременно, Ваше Высокопреосвященство. — с поклоном ответил келейник. — Велел передать: заканчивает дела в научном корпусе — и сразу же к Вам.
— Спасибо, отец Иоанн. — поблагодарил его Кирилл. — Ступайте, проследите за размещением сопровождающих, чтобы конфуз какой не вышел.
И, повернувшись к гостям, пояснил: — Стройка ведь. Порядка нет, а что есть — то порядком и не назовёшь. И задерживая секретаря, попросил: — И вот ещё что — велите бойцов накормить, на трапезу нашу они не попадут.
Матушка Елена с поклоном поздоровалась с Волковым, затем с Кутиным. Кирилл, проводив келейника, усадил её в кресло.
— Ты присядь, сестра. — мягко положил на плечо монахини руку Патриарх. — Видишь как, дело есть до тебя у нас. Вот Владимир Владимирович — расхворался совсем. Нехорошо — надо бы исправить это положение.
— Расхворался?! — удивилась матушка. — Ведь теперь…
— Да спину потянул — невелика проблема. — покраснел Кутин, очень не любивший когда разговор каким-либо боком касался подробностей его личной, а паче того — интимной жизни. — В зале поборолся с одним здоровяком, и вот. Правда, теперь усугубилось — болит всё время и постреливает. А пока сюда доехали…. Аа!
— С Божьей помощью, полечим Вас. — встала целительница. — Я тогда осмотрю Вас, если позволите…
— Действуй, сестра. — перебил её Патриарх. — А пока ты Владимра Владимировича пользуешь, мы с Дмитрием Анатольевичем небольшой вояж осуществим. Ступайте в Больничный корпус, родные мои, а мы уж вас там и найдём. Ну что, господин Президент, пойдёмте?
Мать Елена увела Кутина, понуро побредшего за ней, словно та вела его не куда-нибудь, лечить, а минимум — на эшафот. Кирилл закрыл дверь на ключ и перекрестил её, затем, взяв, под руку Волкова, повёл его на улицу. Во внутреннем дворике жестом пригласил на лавочку:
— Присядем, Дима.
Мимо прошла группа мракоборцев, в пояс поклонившись Патриарху, и тот, встав, благословил братию. Старшим в группе был седой монах с повязкой поверх левого глаза, часто осенявший себя крестом и творивший своё умное правило — отвлёкся лишь только увидев Кирилла. Видимо, группа сдала караул — шли разоблачённые, шлемы в руках, оружие за спиной. Когда они миновали их, Кирилл пояснил:
— Брат Серафим. Лаврский монах. Знаешь, Старая Лавра ведь долго держалась… Месяц почти, пока какая-то шальная часть, отступавшая от Москвы, Божьим промыслом, не развернулась, чтобы братию спасти. А там ведь весьма плохо было: многие из братьев в стенах обратились, прозевали они… Вот брат Серафим один из немногих спасённых — вся трагедия на его глазах разворачивалась. Словно тигр с мертвыми бился — защищал Игумена. А когда тот обратился… В общем, один из лучших наставников у нас теперь. Видишь, как жизнь оборачивается у людей… Но да ладно, ответь-ка мне: тяжело тебе с Володей?
Волков, промолчав, только махнул рукой.
— Сам вижу — тяжело. — вздохнул Кирилл, оперевшись обеими руками на свой посох. — И вот что скажу тебе на это: терпи, Дима. Володя, он хороший человек. Огромной воли — сейчас это ой как важно. Сам знаешь: многое теперь на нём держится. И вы вместе держитесь. Если разлад какой — не давайте ему разгореться. Разговаривайте, объясняйте, делитесь. Ему сейчас очень трудно — нет в нём живой веры. А если нет веры — нет и Господа рядом. А коли уж на то пошло, скажу тебе, да ты и сам знаешь это хорошо: Свято место пусто не бывает. Где нет Господа — там есть бесы. Этот род хитрый — трудится над теми, на кого люди смотрят. Потому что зачем распыляться на малое, когда большее — вот, рядом. Понимаешь, о чём я говорю?
— Понимаю.
— Может быть, не вполне веруешь в существование совершенно реальных сонмов злобных сил — бесов?
— Ну как, Владимир Михалыч — верую, конечно. Они ведь уже не шифруются — в своём обличье людей посещают…
— Да… — погладил бороду Патриарх. — Посещают. Ужасные, страшные встречи. Наша задача — найти, что мы можем противопоставить этим тварям. А пока ничего существенного нет… Ладно, как дела военные, так сказать, движутся? Какие новости от нашего отца Филиппа, Сорокина? Что у них там?
— В двух словах не расскажешь. — начал Волков. — Ну, знаете: передовые отряды перешли фронтир две недели назад, идёт зачистка. Сейчас готовим вторую волну. Движется медленно, не так, как планировали. И с китайцами много проблем — в том числе коммуникативных.
— Ох уж мне эти китайцы, Дима! — сверкнул глазами Патриарх. — Говорил я вам: аккуратнее с ними — нехристи. Дашь им палец — по локоть руку отчекрыжат, прости Господи. Ох, внимательнее с ними, ребята!
— Но и без них — никак. — парировал Волков. — Сами знаете, Владимир Михалыч: у нас людей не хватает. Я уж не говорю о ресурсах — технике, оборудовании. Так-то Вы правы во всём: Ху давит на объединение.
— Никак, никак нельзя допускать! — вскочил с места старик, стукнув посохом об камень дорожки. — Это конец стране, всё. Всё напрасно тогда!
— Ну мы игнорируем эту тему с Володей. — попытался успокоить Кирилла Волков. — Пока у нас есть ракеты — они не полезут…
— Да как ты не поймёшь, Дима: прошло время этих колотушек ваших! Последнее Время на пороге, если ты не заметил! Другое оружие теперь — духовное! Духовное — понимаешь! А ты снова за старое…
— Тем не менее — это реальный, единственный фактор сдерживания пока. Это очевидно. Кроме того, общую опасность никто не отменял: по данным из Китая, американцы и англичане копошатся в Австралии. И если бы мы вернули контроль над нашей космической группировкой, хотя бы смогли прояснить — в чём
