Проходить дальше прихожей писарь Хайнц отказался. Шмыгая носом, он скороговоркой выпалил то, ради чего прибежал к Графам: час назад в городских воротах стража задержала разыскиваемого Ганса Цимма. Вдова мастера Петера громко охнула и схватилась за грудь, из ее воспаленных глаз побежали слезы. Собиравшийся на Игру Урс, которого неожиданный гость застал у дверей, растерянно топтался на месте. Новость ошеломила его не меньше матери.
Громко всхлипывая, фрау Анна спросила:
– Где же он, мастер Хайнц? Почему вы не привели его? Он… он здоров?
Чиновник уставился себе под ноги. Забормотал, что нельзя ему было сюда заходить – ведь он на службе. И рассказывать о Цимме нельзя – господин прево, если узнает, что проболтался, шкуру с него спустит…
– Или жалование за месяц не заплатит, – писарь шмыгнул носом. – Как же я без жалования буду? И так, сущие гроши дают, не прокормишься.
– Сейчас, подождите, не волнуйтесь, – засуетилась вдова. – Просто вы меня огорошили, я совсем растерялась…
Не договорив, женщина исчезла в комнате. Хайнц покосился на ученика ювелира, отвел глаза. Урс собрался было спросить, где же все-таки двоюродный брат, но вернулась мать. Она быстро подошла к писарю и вложила в его ладонь монету. Хайнц посмотрел на деньги – это был золотой. Блеснув, гольдгульден исчез, писарь откашлялся и сказал официальным тоном:
– Извините, что принес печальное известие, вдова Граф, но ваш племянник арестован. Я его сам не видел, но знаю точно. Согласно имеющемуся распоряжению судьи Шонхельма. Как подозреваемый в убийстве вашего мужа.
Лицо фрау Анны перекосилось, губы задергались. Урс нахмурился.
– Ганс на гауптвахте? – спросил он, на всякий случай шагнув к матери.
Писарь отрицательно покачал головой.
– Он в городской тюрьме. Будет там, пока идет следствие.
– Но ведь он не виновен! – глухо вскрикнула вдова и схватила гостя за руку, да так, что тот испуганно отшатнулся. – За что же его в тюрьму?
Писарь молчал.
– Урс, мы сейчас же идем к судье, – фрау Анна повернулась к сыну. – Я одеваюсь, и мы идем.
Заметно покраснев, Хайнц осторожно высвободил руку. Сокрушенно качая головой, он забормотал, что идти к фон Шонхельму бессмысленно. Последние дни 'старый колпак' плохо себя чувствует, сидит дома безвылазно. Время уже позднее, он, наверняка, лег спать…
– Вы только зря проходите по морозу, – закончил гость. – Дальше ворот вас не пустят.
– А что же мне делать? – фрау Анна попыталась заглянуть в бегающие глазки писаря. – Может, нам нужно идти к вашему хозяину? Ведь прево…
– Нет, нет, – Хайнц решительно замотал головой. – Господина прево с позавчерашнего дня нет в городе. Будь он на месте, я и зайти бы не смог. Фрау Анна, прошу вас, только никому не говорите, что я приходил к вам.
– Не беспокойтесь, – отмахнулась вдова: по ее лицу было видно, что она лихорадочно думает о другом. – Я все хорошо понимаю. Но что же нам делать? Поймите, я не могу сидеть на месте и просто ждать, когда сын моей сестры в тюрьме! Вы человек опытный, подскажите, что нам сделать, чтобы его отпустили?
Писарь пожал плечами:
– Выпустить Цимма могут по приказу судьи, но сегодня старика лучше не беспокоить. Только еще хуже выйдет. А вот завтра утречком, советую вам, идти в контору мессира Боше, адвоката. Наймите его – он сделает все, что нужно. Он очень хорошо разбирается в законах. И с судьей переговорит, и с моим хозяином. Так лучше всего будет.
– Вы думаете? – фрау Анна с надеждой смотрела на чиновника. – Да, наверно, я так и поступлю. Спасибо, мэтр, очень вам благодарна… Но я хотела бы увидеть Ганса сегодня! Как мне это сделать? Вы не могли бы пойти со мной в тюрьму?
Писарь забормотал, что не может. Да это и не требуется. Мастер Шипху – городской тюремщик, несмотря на свою должность, славный и весьма добрый человек.
– Думаю, если вы с ним договоритесь, он передаст заключенному все что нужно: одежду, еду. Поселит в хорошей камере.
– Конечно, я заплачу, – воскликнула фрау Анна. – Но как мне с ним встретиться? Я его совсем не знаю.
– Ничего сложного, – успокоил Хайнц, – просто приходите к тюрьме. Сунете пару грошей стражнику, он вызовет мастера. А там уже все зависит от вас. Извините, вдова Граф, но мне пора. Я и так… – он развел руками, поклонился, стал пятиться. – Прошу вас, никому ни слова, вдова Граф. Если прево узнает…
– Можете быть покойны, – обойдя писаря, мать Урса отодвинула засов на двери. – Я очень вам благодарна, дорогой Хайнц. За все, что вы сделали. И за ваши советы спасибо. Храни вас Господь!
Поклонившись, чиновник пробормотал 'до свидания' и выскочил наружу. Как-то весь съежившись, опасливо поглядывая по сторонам, он заспешил к калитке. Урс вместе с матерью следили за ним, пока писарь не исчез за воротами.
– Можно подумать, его кто-то в такой темноте узнает, – фыркнул подросток. – Да и все на прудах: штурм Крепости смотрят, – он тихонько вздохнул. – Что будем делать, матушка?
– Идем в тюрьму, – нахмурившись, ответила фрау Анна. – Сейчас, только соберем Гансу теплые вещи и еду.
Несмотря на все опасения Графов поздний визит к тюремщику увенчался полным успехом. Выглянувший на стук в ворота сторож, получив шестигрошевик, позвал Шипху. Тот, грузный бородатый мужчина за тридцать, действительно, выглядел добряком. Урс, ранее не сталкивавшийся с хозяином тюрьмы, все время исподтишка разглядывал его лицо. Подростка удивляла спокойная, доброжелательная улыбка, не сходившая с его толстых губ. Такой улыбке место было на лице священника, а не тюремщика.
Чиниться мастер не стал и сразу приказал впустить Графов. Отвел в маленькую пустую комнатку, пригласил присесть на лавку. Видя, что женщина нервничает, ободряюще улыбнулся. Фрау Анна сбивчиво заговорила, Шипху внимательно выслушал ее просьбы. Не таясь, взял три золотых, которые сунула ему вдова.
– За такие деньги, – он подбросил монеты на широкой ладони, – я переведу вашего племянника из подземного 'мешка' наверх, в отдельную камеру. Вашему Гансу там будет хорошо. Камелек у него поставлю, пусть греется… Вещи вы оставьте здесь, я ему потом снесу, – тюремщик кивнул на корзинку и узел, которые держал Урс. – Не волнуйтесь, все в целости отдам, мне чужого не надо.
Мастер высыпал монеты в кошель на поясе. Медленно поднялся с табурета. Вопросительно посмотрел на вдову. Та пошевелилась, но вставать не спешила. Оглянувшись на сына, словно ища поддержки, она негромко, запинаясь, попросила:
– Мастер, умоляю… прошу вас, разрешите мне повидаться с Гансом. Я не смогу уйти, если не увижу мальчика… Прошу вас!
Ожидая реакции тюремщика, Урс внутренне напрягся. В голове промелькнула мысль, что все добродушие Шипху сейчас испарится. Но ничего страшного не произошло. Лицо мастера стало еще мягче.
– Это очень сложно сделать, вдова Граф, – сказал он тихо. – По закону до первого допроса никто из посторонних не имеет права видеться с арестованным. Я не могу нарушить правила.
Шипху замолчал, но продолжал внимательно смотреть женщине прямо в глаза. Сообразив чего от нее ждут, фрау Анна вновь вытащила кошелек, но прежде чем успела что-то сказать, хозяин тюрьмы повернулся к подростку.
– Мне нужно поговорить с твоей матерью, – сказал он. – Объяснить ей кое-какие правила. Тюремный распорядок, когда что приносить и все такое прочее. Тебе лучше подождать снаружи.
