школу, и меня будут ругать и спрашивать, почему я не был в школе.
И вот что я сделал. Я не стал делать вообще ничего. Просто сидел в большой комнате, в кресле, и нюхал запах от мусора, который вонючий. Смотрел кассету, которая в видео, которую смотрят на видаке. Это фильм только для взрослых. Про осликов, которые бегают наперегонки, и прогуливают лошадку, и соревнуются, кто быстрей прогуляет лошадку.
Вот все, что я делал за утро, за день и за вечер. Ждал, что вернется мой дядя Мусорщик, что дяденька-полицейский и тетенька-полицейская отпустят его из тюрьмы, куда его арестовали. Я и сейчас тоже жду. Жду дядю Мусорщика и смотрю в окно. Дядя Мусорщик не возвращается, он все еще в тюрьме, под арестом. Его еще не отпустили.
Приходит дяденька-полицейский, не тот, который уже приходил, а другой. Садится в мусорную машину и куда-то на ней уезжает. Он ее конфесует… нет, конфекскует. Это значит, что ее отвезут подальше и наполнят конфетами и конфетти. И еще — конфитюром.
Я выхожу на улицу, где темно. Иду искать дядю Мусорщика. Иду по улице, потом — по другой улице, потом — по третьей. Нахожу полицейское отделение, только оно закрыто.
Там на двери висит табличка, на табличке написано: «Закрыто». А рядом с дверью на стене висит плакат, накрытый стеклом из пластмассы. Там, на плакате, нарисован дяденька-полицейский, не тот, который арестовал дядю Мусорщика, а вообще полицейский, на голове у него — синий шлем в форме синего ананаса, а внизу идет надпись: «Посадим надолго».
Рядом с эти плакатом — еще один, тоже плакат Там написано: «НАПНД. Иногда они нас раздражают. Но о них все равно надо заботиться. Национальная ассоциация против насилия над детьми».
Я читаю надпись на плакате. Потом читаю еще раз. Там нарисован ребенок, маленький симпатичный ребенок, который плачет. Я смотрю на него и тоже плачу
Просто стою и вообще ничего не делаю, только плачу. Слезы льются, как будто уже конец света, но я вообще ничего не делаю. Просто стою.
Примула Дерябнула
Я пришел в это место, ну, где заботятся о детях. Там закрыто. Никого нет. Но сзади, если обойти дом, есть еще одна дверь. И там есть специальная дверка для кошек. Ну, чтобы они выходили гулять. Я пролезаю сквозь дверку для кошек. Она очень большая. Наверное, тут у них очень большая кошка. Хотя нет. Это, наверное, дверка, которая для детей. Так что она не для кошек, она для детей. Я забираюсь внутрь, в комнату. И ложусь спать.
А потом просыпаюсь. От света, который меня разбудил.
Комната, где я заснул, она какая-то странная. Стены сделаны из металлической сетки, а вместо кровати — матрас из соломки. Не из той соломки, через которую пьют, а из той, из которой делают волосы для огородного пугала. Тут таких комнат — несколько штук. И в каждой из них спит ребенок.
Кто-то идет. Какие-то дяденька с тетенькой. Дяденька — он с бородой и тетрадкой. А тетенька очень красивая, как настоящая шикарная леди. Вся такая нарядная-нарядная. Нарядная тетенька говорит:
— Вот этот — просто очаровашка.
Дяденька с бородой кивает.
— Какая прелесть. Посмотрите, какие ушки. Просто очарование, а не ушки. — Нарядная тетенька говорит: — Так бы вот целыми днями трепала его по ушам, чтобы они хлопали и развевались, но, боюсь, они быстро износятся.
Я сижу на матрасе, смотрю сквозь сетку и думаю: этот дяденька, который с тетрадкой, он, наверное, здесь работает. У них тут так много детей, они просто не успевают заботиться обо всех. А эта тетенька, которая нарядная, она пришла посмотреть на детей. Она ходит, смотрит и говорит: «Просто очаровашка» и «Прелесть». А потом вдруг останавливается. И смотрит на меня.
Дяденька с бородой и тетрадкой говорит:
— Я вас оставлю. Вы сами все посмотрите. Только имейте в виду, кого бы из них вы ни выбрали, это уже на всю жизнь.
Нарядная тетенька не говорит ничего. Стоит, смотрит на меня.
Дяденька с бородой смотрит на тетеньку и вдруг говорит:
— Что-то не так?
Нарядная тетенька говорит:
— А это еще что такое…
— Это я, Том, — говорю я нарядной тетеньке.
Дяденька с бородой не говорит ничего. Потом смотрит в свою тетрадку:
— Здесь, вероятно, какое-то недоразумение.
Нарядная тетенька качает головой, смотрит на меня и говорит:
— Какая прелесть. — Она говорит это дяденьке с бородой. А потом улыбается мне и говорит: — Настоящая очаровашка. Не совсем то, что я думала, надо признаться. Но все равно просто прелесть.
Один из детей в других комнатах говорит:
— Гав.
Это он балуется.
Мы с нарядной тетенькой выходим на улицу. Через нормальную дверь, для больших. Дяденька с бородой и тетрадкой стоит на пороге с открытым ртом, он его даже не закрывает, потому что сейчас весна и тепло. Нарядная тетенька хлопает дверью, так что дверь даже дрожит, и дверка, которая для детей, тоже дрожит. Нарядная тетенька вдыхает теплый весенний воздух.
— Какой чудесный сегодня день. — Она берет меня за руку и ведет за собой по улице.
А я смотрю на нее и думаю: какая хорошая тетенька, такая хорошая и нарядная. Настоящая леди.
— Я только никак не могу понять. — Нарядная тетенька вдруг останавливается, улыбается и говорит: — Знаешь, как говорится… — Нарядная тетенька говорит, как говорится: — Пришел за коровой, ушел с бегемотом.
— С каким бегемотом? — Я не понимаю. — За какой коровой?
— Да, жизнь полна идиотизма, но как живой настоящий мальчик попал в НАПНДЖ?
— Здесь потому что заботятся о детях. Это такое специальное место для защиты детей.
Нарядная тетенька делает вид, что у нее подкосились ноги. А может, они и вправду подкосились. Я даже боюсь, что она упадет, но она не падает. Она очень хорошая. И нарядная. У нее темные волосы, такие… каштановые и кудрявые. И карие глаза. Она смотрит на меня, смотрит мне прямо в глаза и говорит:
— Мой прелестный малыш, ты разве не знаешь, что такое НАПНДЖ?
Нарядная тетенька показывает на плакат у двери. На плакате написано: «НАПНДЖ. Животные — они на всю жизнь. Они не только для смеха. Национальная ассоциация против насилия над домашними животными».
Я делаю задумчивое лицо. Смотрю на нарядную тетеньку.
— И вот мне хотелось бы знать, как ты оказался в собачьем приюте.
— Я пролез через дверь, — говорю. — Там была дверца, которая для детей.
— Она для собак.
— Для собак. Я пролез через эту дверцу. А потом лег на матрас, который был из соломы, и сразу заснул.
— И когда это было?
— У меня дома кончился весь «Тигр Антоний». Это такие специальные хлопья на завтрак. Но они кончились, и у меня стал голодный живот.
— Так, погоди. — Нарядная тетенька говорит: — Давай сперва сходим где-нибудь поедим, а потом ты расскажешь мне все-все-все. Кстати, меня зовут Прим.
— А я Том Стволер, мне девять лет.
