— Получи.
— Ой, — говорю я, хватаясь за руку.
— Хорошо получил, — говорит Кирпич и кивает.
Я говорю, как говорят большие мальчишки:
— Ну, что за нах.
Длинный смеется и говорит:
— Таким мелким ругаться нельзя. Это нехорошо. Да, Кирпич?
Кирпич кивает.
— Ага. Его надо стукнуть.
Длинный опять бьет меня по руке, уже второй раз. Говорит:
— Получи.
— Ой.
Кирпич смеется.
Длинный тоже смеется.
Кирпич говорит с сигаретой во рту:
— Тогда где нам взять зажигалку?
— А пусть мелкий сбегает и принесет.
Кирпич лезет в карман, достает из кармана денежку и дает ее мне.
— Вот тебе доллар.
Я беру денежку, держу в руке.
— Давай вперед и с песней. — Длинный хлопает меня по спине, и я падаю. Он приподнимает меня за шкирку и толкает к кустам. Ну, к тем, за которыми дырка в заборе. Я лезу в кусты.
— Эй, погоди. А если он не вернется?
Длинный хватает меня за ногу.
— Оставь нам пиджак.
— Не могу, — говорю. — Он совсем новый.
— Быстро снимай пиджак. А то стукну.
Я снимаю пиджак.
Длинный бьет меня по руке. Кирпич смеется.
— Ты зачем его стукнул? Он же отдал пиджак.
— А ты что, самый умный? — Длинный бьет Кирпича по руке. — Вот теперь вы получили оба. — Длинный толкает меня в кусты. — А ты, мелкий, давай неси спички. Пулей туда и обратно. Если не вернешься через десять минут, я забираю себе твой пиджак.
Я в магазине, где продаются конфеты. Там есть тетенька-продавщица, которая очень сердитая. Потому что, когда заканчиваются уроки, дети из школы идут домой и заходят в конфетный магазин. И тетенька сердится на детей, ну, что их слишком много. Она вся очень сердитая и бранится, ну, в смысле, ругается.
— У вас есть спички, которые для зажигалки? — говорю я сердитой тетеньке.
Сердитая тетенька смотрит на меня. Смотрит и сердится.
— А зачем тебе спички?
— Это не мне, — говорю. — А большим мальчишкам. Они мне велели, чтобы я принес спички. Дали мне денежку. — Я показываю ей денежку.
Сердитая тетенька смотрит на денежку. Потом смотрит на меня. Смотрит, какой я еще маленький. Смотрит и говорит:
— Обычно я не продаю спички школьникам. Спички — это опасная штука.
— Но эти большие мальчишки, — я показываю на дверь, — они тоже опасные, очень опасные. Они будут меня обижать и побьют.
— А ты с ними не водись.
— У них мой пиджак. А тот, который высокий, ну, Длинный, сказал, что заберет его себе и наденет. А пиджак совсем новый, и он порвется.
— Это уже называется шантаж.
Я не знаю, что это такое — шантаж. Наверное, что-то совсем нехорошее.
— Они там, в парке. — Я показываю на дверь. — У них сигареты и мой пиджак.
Сердитая тетенька сердится. Достает спички, кладет на прилавок.
Я кладу на прилавок денежку. Забираю спички.
Я снова в парке. Этот мальчишка, который высокий, который Длинный. Он надел мой пиджак. Вертится перед Кирпичом, показывает пиджак. Ну, типа, какой он красивый в моем пиджаке. Только пиджак ему маленький. Рукава кончаются у локтей. Этот мальчишка, который Длинный. Который в моем пиджаке. Он поворачивается спиной. На спине дырка, на пиджаке, потому что пиджак разорвался по шву. Длинный видит меня, смеется и говорит:
— Я надел твой пиджак. Я киваю.
— Хочешь забрать свой пиджак обратно? Я качаю головой.
— Видишь, он ему даже не нужен. — Длинный говорит это не мне, а другому большому мальчишке, который Кирпич. Потом смотрит на меня и говорит уже мне: — Мы с Кирпичом обсуждали, надевать мне его или нет. Кирпич говорил, что ты, может быть, захочешь его вернуть, а я говорил, что тебе он, наверное, и не нужен. Мы даже поспорили. Да, Кирпич? И теперь я тебя стукну.
— Может, не будем по мне стучать?
— Нет. Спор есть спор. — Длинный бьет Кирпича по руке.
— Ой.
— Все было честно. Когда мы спорили, я сказал, что он не захочет его забирать. И он сам говорит, что не хочет.
— Конечно, не хочет. Ты же испортил ему пиджак.
— Ничего я не испортил.
— Там на спине дырка. Сам посмотри.
Длинный поворачивается кругом, смотрит себе за спину. Только он ничего не видит, потому что спина — она тоже поворачивается кругом.
Кирпич шевелит сигаретой во рту. Сигарета все та же, которая была. Только теперь она мокрая.
— Ты спички принес?
Я достаю из кармана спички, отдаю их Кирпичу.
— Значит, можешь забрать свой пиджак. — Длинный снимает пиджак, мой пиджак, и бросает его на землю.
Я смотрю на пиджак. Он лежит на траве, на земле. На спине дырка, по шву. В пиджаке. Сквозь эту дырку растет трава. Проглядывает трава. Это был новый пиджак, а теперь он годится только на помойку.
Кирпич прикуривает сигарету. Прикуривает и курит, как взрослый.
— Угости сигареткой, — говорит Длинный. Это он говорит Кирпичу, а не мне.
Кирпич качает головой.
— У меня нету.
— А эта откуда? — Длинный вырывает сигарету изо рта Кирпича. Потом бросает ее на землю и наступает на нее ногой.
Кирпич смотрит на сигарету. Наклоняется, чтобы поднять.
— Если поднимешь, я тебя стукну.
Кирпич смотрит на Длинного. Потом смотрит на сигарету, которая уже совсем мокрая и сломанная. Наклоняется, хочет поднять.
Длинный бьет его по плечу.
Кирпич хватается за плечо.
— И что мы будем курить? У нас ничего не осталось. И нам никто не продаст сигареты. Все знают, что нам нет шестнадцати.
— А вот мелкий пусть сбегает.
