ушел со сцены.
Я сижу в зале, смотрю спектакль. Этот дяденька, который из закулис, посадил меня в зале. И сам сел рядом, чтобы за мной приглядеть. Так мы с ним и сидим, он приглядывает за мной, а я смотрю, что там в спектакле. На сцене.
А в спектакле, на сцене, там как будто мама и папа, и они разговаривают друг с другом. Мама говорит папе:
— Надеюсь, сегодня у Тима все было в порядке. В школе.
Папа кивает. Он читает газету. Газета большая, и папы почти и не видно. Мама говорит:
— Сегодня я целый день гладила. — Мама показывает на большую корзинку, где лежит аккуратно сложенная одежда. Мама встает, достает из корзинки джинсы. Они были сложенные, а теперь развернулись. Мама держит их и говорит: — Вот погладила Тиму джинсы.
Папа складывает газету. Кладет ее на диванчик. Встает. Смотрит на джинсы.
— Это его лучшие джинсы. — Мама говорит: — В воскресенье, когда мы поедем к бабушке с дедушкой, он их наденет.
Папа кивает. Берет газету. Садится обратно на свой диванчик. Разворачивает газету. Читает.
— Что хорошего пишут?
— Пишут, что все хорошо и что становится еще лучше.
Мама вздыхает.
— Ну хорошо. Одним поводом для волнения меньше.
— Дорогая, тебе вообще не о чем волноваться.
— Только о том, чтобы Тим хорошо учился и получил хорошее образование.
— Он получит хорошее образование. — Папа говорит: — Он же учится в Норрисе, в школе для сообразительных эрудитов.
Мама кивает.
Папа листает газету.
— Здесь написано, что Норрис — лучшая школа в стране. И что Тим — лучший в классе.
— Хорошо.
— И еще здесь написано, что с директора школы сняли все обвинения.
Мама кивает. Аккуратно складывает джинсы, кладет их в корзинку. Смотрит на часы.
— Тим уже скоро вернется из школы.
Папа кивает.
А потом раздается стук в дверь. Ну, как будто кто-то пришел и стучится. Мама уходит со сцены, идет в закулисы. Потом возвращается на сцену, но уже не одна, а с Тимом. Тим — это мальчик. Такой же, как я. Моего возраста. Только он там, на сцене. В спектакле. Он говорит:
— Привет, папа.
— Привет, Тим. — Папа говорит: — Как в школе?
— Все замечательно.
— Никого не ругали?
— Нет. — Тим говорит: — В Норрисе вообще никого не ругают. Если ты сделаешь что-то плохое, тебя обнимают и приглашают в специальную комнату для разговоров. Ну, где на двери табличка: «Вы хотите об этом поговорить?»
Папа кивает. Складывает газету.
— А что там, в этой комнате?
— Я не знаю. — Тим садится на диван рядом с папой. — Туда еще никого не водили.
Папа кивает.
Мама тоже кивает и гладит Тима по голове.
— Мне очень нравится в Норрисе. — Тим говорит: — Потому что там все адекватные.
— Тим. — Мама говорит: — У папы есть новости. Правда, папа?
Папа встает.
— Я устроился на работу, на новую работу.
Тим смотрит на папу, широко распахнув глаза.
— Я больше не бизнесмен. Я нашел себе занятие поинтереснее.
— Что за занятие, папа?
— А ты догадайся.
Мама говорит:
— Покажи ему форму.
Папа вытаскивает из-под дивана большую сумку. Открывает ее, достает черную повязку для глаза. Надевает ее на глаз.
Тим растерянно хлопает глазами.
Мама говорит:
— Покажи ему шляпу.
Папа достает из сумки большую черную шляпу и надевает ее на голову.
Тим смотрит на шляпу, растерянно хлопает глазами.
— И деревянную ногу. — Мама говорит — Покажи ему деревянную ногу.
Папа заходит за диванчик. Этот тот самый диванчик, за которым я прятался, когда вылез на сцену. Ну, до того, как я встал и поднял медвежонка. Папа заходит за этот диванчик, и берет деревянную ногу, и поднимает ее повыше. Потом выходит из-за диванчика, уже вместе с ногой. Сгибает ногу в колене, не деревянную, а свою, и кладет ее на деревянную ногу. Идет по сцене на деревянной ноге. Говорит:
— Якорь мне в глотку! Разрази меня гром!
Тим растерянно хлопает глазами.
Папа открывает сумку, достает оттуда какой-то крюк. Прикрепляет его к руке, чтобы крюк был как будто вместо руки. Достает попугая, сажает к себе на плечо. Стряхивает с плеча попугаичью какашку. Достает свернутый флаг.
Мама говорит:
— С флагом — это уже легко. Сейчас он точно уже догадается. Правда, папа?
Папа кивает и говорит:
— Да, с флагом — точно.
Тим растерянно смотрит на флаг и хлопает глазами.
Папа уже развернул свой флаг и теперь машет им над головой. Флаг весь черный, и на нем нарисованы белый череп и скрещенные кости. Папа держит флаг перед собой, чтобы Тиму было все видно. Он вовсе не сердится, папа. И не ругается на Тима.
Тим улыбается и подпрыгивает на месте.
— Я знаю, я знаю. Ты будешь пиратом.
Папа кивает.
Тим подходит к самому краю сцены, смотрит в зрительный зал.
— Мой папа — пират. Плавает по семи морям. И убивает плохих из пушки. И находит закопанные сокровища.
Зрители смеются.
Я забираюсь с ногами на стул и смотрю на зрителей. Они все смеются, им потому что смешно, что у Тима такой смешной папа-пират.
— Другие папы, они принимают наркотики, и их сажают в тюрьму. — Тим говорит: — Но мой папа — совсем не такой. Мой папа — лучший на свете.
И на этом спектакль кончается.
Все встают и идут на выход. Потому что спектакль закончился и сейчас театр закроется. Все выходят из театра. Обсуждают спектакль. Да, хорошая пьеса. Вам понравилось? Очень. И сама пьеса, и как играли. Да, игра потрясающая. Все выходят из театра, спускаются вниз по ступенькам.
Все, кроме меня.
Зажигается свет.
Раньше было темно, а теперь стало совсем светло. Дяденька, который из закулис, подходит ко мне. Он
