умер.
Диспетчер пообещала прислать «скорую» немедленно. Дарси почти не сомневалась, что с медиками прибудет и наряд местной полиции. Не исключено, что и полиции штата, если кто-то из их людей окажется поблизости. Она очень надеялась, что не окажется. Дарси перешла в прихожую и устроилась на скамье, правда, ненадолго. В застывшем взгляде лежавшего на полу Боба она читала обвинение.
Дарси накинула на плечи его пиджак и вышла на крыльцо ждать «скорую».
17
Показания у Дарси брал местный полицейский по имени Гарольд Шрусбери. Она его не знала, зато выяснилось, что с его женой Арлин они ходили в один и тот же кружок вязания. Они разговаривали на кухне, пока врачи «скорой» осматривали тело Боба, а потом увезли, даже не подозревая, что забирают с собой кого-то куда более опасного, чем опытный бухгалтер Роберт Андерсон.
— Хотите кофе, офицер Шрусбери? Мне не трудно.
Он взглянул на ее трясущиеся пальцы и сказал, что с удовольствием сам сварит его для них обоих.
— На кухне я отлично управляюсь, — добавил он.
— Арлин никогда об этом не упоминала, — сказала она, когда он поднялся, оставив на столе раскрытый блокнот. Там было записано только ее имя, имя Боба, их адрес и номер телефона. Дарси расценила это как хороший знак.
— Она предпочитает скрывать мои таланты, — ответил Гарольд. — Миссис Андерсон, Дарси, я очень соболезную вам и не сомневаюсь, что Арлин тоже.
Дарси опять заплакала. Гарольд Шрусбери оторвал бумажное полотенце и дал ей:
— Это лучше «Клинекса».
— Видно, у вас большой опыт в этом, — сказала она.
Он проверил кофеварку, убедился, что она заправлена, и включил.
— Больший, чем мне бы хотелось, — ответил он и вернулся на место. — Вы можете рассказать, что произошло? Или лучше потом?
Она рассказала, как Боб обрадовался, когда среди мелочи нашел монету с двойной датой. Как они поехали отпраздновать это событие в «Жемчужину побережья», где он слишком много выпил. Вспомнила, как он дурачился, изображая официанта, отдавал ей честь на британский манер и щелкал каблуками, когда она попросила его принести стакан перье с ломтиком лайма. Как он стал подниматься, неся стакан на вытянутой руке, как это делают официанты. Как оступился на самом верху, и как она сама чуть не упала, поскользнувшись на кусочке льда, когда бросилась к нему.
Шрусбери пометил что-то в блокноте, закрыл его и перевел взгляд на нее:
— Хорошо, Я хочу, чтобы вы поехали со мной, Накиньте что-нибудь сверху.
— Что? Куда?
В тюрьму, конечно. Не пройти через поле «Вперед», не получить двести долларов, а сразу отправиться в тюрьму, как в игре «Монополия». Боб сумел уйти от правосудия, совершив множество убийств, а ее осудят за одно-единственное. Правда, свои он планировал тщательно, с бухгалтерской скрупулезностью. Она не знала, где совершила ошибку, но наверняка промах крылся в чем-то совсем простом. Гарольд Шрусбери скажет ей об этом на пути в отделение. Так бывает в последних главах детективов Элизабет Джордж.
— К нам домой, — ответил он. — Сегодня вы останетесь на ночь у нас с Арлин.
Она опешила:
— Я не… я не могу…
— Можете! — отрезал он тоном, не терпящим возражений. — Она убьет меня, если я оставлю вас одну. Вы этого хотите?
Дарси вытерла слезы и слабо улыбнулась:
— Нет, не хочу. Но… мистер Шрусбери…
— Гарри.
— Мне надо позвонить. Наши дети… они еще ничего не знают. — Эта мысль вызвала новые слезы, которые она стала вытирать размокшим полотенцем. Кто бы подумал, что у человека могут быть такие запасы слез? Взяв чашку с еще горячим кофе, она, сделав три больших глотка, выпила сразу половину.
— Думаю, несколько междугородних звонков нас не разорят, — ответил Гарри Шрусбери. — Послушайте… У вас есть какие-нибудь лекарства? Успокоительное?
— Ничего такого, — прошептала она. — Только амбиен.
— Тогда Арлин одолжит вам таблетку валиума, — сказал он. — Ее надо будет принять минимум за полчаса до того, как начнете звонить с таким печальным известием. А пока я свяжусь с Арлин и предупрежу, что мы едем.
— Вы очень добры.
Он открыл первый ящик кухонного шкафа, затем другой, потом третий. Когда добрался до четвертого, у Дарси перехватило дыхание. Гарри достал кухонное полотенце и передал ей:
— Это лучше бумажных.
— Спасибо, — пролепетала она. — Большое спасибо.
— Долго вы были в браке, миссис Андерсон?
— Двадцать семь лет, — ответила она.
— Двадцать семь… — задумчиво повторил он. — Господи, мне так жаль.
— Мне тоже, — сказала она, пряча лицо в полотенце.
18
Роберта Эмори Андерсона похоронили через два дня на кладбище Ярмута. Донни и Петра поддерживали мать, пока священник говорил о скоротечности бренного существования. Погода испортилась — холодный пронизывающий ветер раскачивал голые деревья, небо затянуло мрачными тучами. Бухгалтерская фирма «Бенсон, Бейкон и Андерсон» закрылась на день, и все сотрудники пришли на похороны. Бухгалтеры в черных пальто держались группками и напоминали стаи ворон. Одни мужчины. Почему-то раньше Дарси не замечала, что женщин среди них не было.
Глаза Дарси постоянно наполнялись слезами, и она то и дело промокала их платком, который держала в руке, обтянутой черной перчаткой. Петра все время плакала, а хмурый Донни стоял с покрасневшими глазами. Интересный мужчина, хотя волосы уже начали редеть, как у отца в этом возрасте, он таким и останется.
Но разве такое может передаваться по наследству?
Скоро все закончится. Донни задержится здесь всего на пару дней, поскольку дольше не сможет из- за работы. Он надеялся, что мать поймет, и она заверила, что все, конечно, понимает. Петра останется на неделю. Она сказала, что может задержаться еще, если потребуется. Дарси поблагодарила дочь за поддержку и участие, надеясь в глубине души, что та уедет не позже чем через пять дней. Ей хотелось остаться одной. Ей хотелось… нет, даже не осознать случившееся, а вновь обрести себя. И оказаться по эту сторону зеркала.
Дело не в том, что что-то пошло не так, — как раз наоборот. Она не думала, что все вышло бы так гладко, если бы планировала убийство мужа несколько месяцев. Тогда бы она наверняка все испортила, слишком многое усложнив. В отличие от Боба умение планировать никогда не было ее сильной стороной.
