человека, где указывается, что народ имеет право на вооруженное восстание против тирании, и статьи Конституции и УК Украины, где не предусматривается уголовная ответственность лиц, которые поднимаются на восстание в состоянии крайней необходимости».[30] Однако на самом деле ничего подобного нет ни в международных пактах, ни в законах Украины и зарубежных стран. Единственная конституция, где было записано право на восстание, – это французская якобинская конституция 1793 года, тогда это стало обоснованием для беспрецедентного для того времени террора. В августе в дебатах начальников штабов кандидатов Александра Зинченко и Сергея Тигипко на пятом канале также утверждалось, что конституцией гарантировано «право на восстание».[31] При этом глава штаба Януковича оказался неподготовленным и не говорил, что такого права на самом деле нет. Равно как и в ходе всей кампании ни представители власти, ни представители команды Януковича не давали никаких разъяснений по данному поводу.
Подготовка к поствыборным протестам, бесспорно, включала в себя и материальную сторону. Я далек от мысли приуменьшать спонтанность и искренность действий многих рядовых участников «оранжевой революции» и считать участников акций «купленными». Однако очевидно, что многие из них совмещали идейное с материальным. Не могу игнорировать бытующих в обществе утверждений людей, общавшихся с конкретными участниками акций: «Ребята неплохо подзаработали». Тем более когда разговоры эти ведутся без всякого осуждения подзаработавших. Бесспорно, само обеспечение деятельности киевского Майдана и майданов во многих других городах требовало немалых денег. И вероятно, значительная часть этой суммы была заранее накоплена для такого развития событий. Еще задолго до дня голосования настораживало, что в отличие от многих других фракций, «Наша Украина» не сделала пожертвований в июле семьям шахтеров, погибших в Донбассе, а в сентябре – семьям погибших в Беслане. Разве Ющенко не нужен был пиар для Донбасса и пиар для России? Разве не было денег у его команды, где столько состоятельных людей? Еще более странным было прочитать в «Зеркале недели» о плохом финансировании ряда местных штабов.[32] Разве и на это не было денег? Но кажущуюся странность можно объяснить парадоксальной формулировкой, высказанной в начале ХХ века немецким фельдмаршалом Шлиффеном при разработке плана того, что стало Первой мировой войной. «Никогда нельзя быть достаточно сильным в решающем пункте», – говорил он, требуя все большего усиления правого крыла Западного фронта. Конечно, со всей определенностью утверждать, что для Ющенко решающим пунктом были народные волнения после выборов, можно будет, только если исследователям станет доступна вся предвыборная документация «Нашей Украины», однако в такое торжество прозрачности поверить невозможно.
Четвертое. Внимание Запада к украинским выборам, выраженное в форме, которая давала команде Ющенко понять, что ее революционные действия будут там оправданы. Да, формально речь шла о требованиях к Украине соблюдать основные демократические нормы. Однако на фоне выборов во многих странах с такой же несовершенной демократией именно Украина оказалась предметом особого внимания.
Так, сенат США принял резолюцию об украинских выборах летом 2004 года, а палата представителей – осенью. Незадолго до их принятия состоялись выборы в Малави, Индонезии, Филиппинах, Тайване. И ни одни из них не вызвали резолюций конгресса, хотя без проблем нигде не обошлось. Взять хотя бы Филиппины, играющие во внешней торговле США куда большую роль, чем Украина, и имеющие с Вашингтоном особые отношения как бывшая колония, которую он полвека готовил к демократии. Вот что говорили о демократичности прошедших 10 мая 2004 года филиппинских выборов (одновременно президентских, парламентских и местных) заголовки ведущих западных изданий: «Покупка голосов и насилие в изобилии» («Индепендент»), «20 человек убиты в день филиппинских выборов» («Интернешнл геральд трибюн»), «Грязные трюки по-прежнему в ходу на филиппинских выборах» («Сан-Франциско кроникл»).[33] Согласно последней статье, написанной на основе беседы с активистом местной организации «За честные выборы», самым распространенным нарушением были манипуляции со списками, где число фиктивных избирателей порой доходило до 30 %. Насилие в ходе кампании стоило жизни 68 филиппинцам, а стоимость голоса доходила до 100 долларов. Кроме того, по завершении голосования на участках порой внезапно отключалось электричество, после чего избирательные урны иногда находили в канавах и на свалках. В итоге разрыв между нынешним президентом Макапагаль Арройо и оппозиционным кандидатом По Джуниором составил всего 4 % – 41 против 37 % (по закону выборы проходят в один тур). Но ни в Америке, ни в ЕС легитимность Арройо не ставили под сомнение – кандидатура их вполне устраивала.
В рейтинге же американской организации «Фридом хаус», на которую так любят ссылаться как американцы, так и отечественные получатели грантов, Филиппины считаются страной свободной, а из стран СНГ Украина уступает в нем только Молдове. Однако конгресс принимал резолюции лишь относительно выборов в Украине и Белоруссии. Резолюции к выборам в других странах хоронятся на уровне комитетов, а еще чаще вообще не предлагаются, как было, в частности, с резонансными выборами в Грузии и Азербайджане в 2003 году.
Таким образом, украинские выборы оказались объектом исключительного внимания конгресса, хотя проблемы, с которыми сталкивается Украина, строя демократию, отнюдь не исключительны. И то обстоятельство, что резолюции не принимались относительно выборов в странах, не менее (а часто и более) проблемных в плане демократии, чем Украина, настораживает более всего. Такая демонстрация двойных стандартов ясно показывает, что на серьезные нарушения в одной стране можно закрыть глаза, когда это выгодно. Зато менее значительные нарушения в другой стране можно сделать поводом, чтобы попытаться изолировать ее.
При этом никто на Западе не задавался вопросом, как соотносятся их требования к украинской власти о честных выборах со сбором денег на кампанию Ющенко по всему миру посредством американского сайта www. campaigncontribution.com, предназначенного для сбора средств на различные политические кампании и используемого для своего переизбрания многими конгрессменами.[34] Баннер со ссылкой на этот сайт размещался на многих интернет- ресурсах – от ведущих газет до сайтов бюро знакомств и консульства Гаити в Чикаго.
Такой сбор пожертвований – явный вызов украинскому законодательству, но, думаю, его роль в «оранжевой революции» заметно меньше, чем роль топорной работы как команды Януковича, так и властных структур – пятого объяснения протестов. При этом, похоже, с началом массовых протестов часть команды Януковича стала думать в первую очередь о том, как использовать их для сохранения полномочий президента Кучмы еще на какое-то время. В ходе самой кампании применение админресурса не столько помогало Януковичу, сколько идеально подыгрывало избранному командой Ющенко имиджу гонимых, тем более что было синергичным тиражируемой ею идеологеме о «кандидате-зэке и его бандитском стиле». Команда премьера не поняла, что разница между выборами президента и депутата-одномандатника не сводится к тому, что в первом случае округом является вся страна. Главное отличие в том, что при господстве принципов делегируемой демократии общество мало заботят парламентские выборы, и потому оно легко, инерционно склоняется к поддержке кандидата, доминирующего в информационном пространстве, особенно если тот осыпает электорат благодеяниями. Но при избрании первого лица страны эти методы кажутся заметной части населения неэтичными, и она склоняется к главному оппоненту рекламируемого кандидата лишь из протеста против стиля кампании. Именно такой, по моим наблюдениям, была в большой степени мотивация голосования за Ющенко на юго-востоке Украины. Оттого и основной мотив контрпропаганды – национализм Ющенко и его окружения – сработал здесь не в полной мере, хотя в основе этой контрпропаганды почти всегда были реальные факты.[35] Команде Януковича, напротив, с самого начала кампании были необходимы публичные дискуссии как самих кандидатов, так и членов их команд, тем более что плохая подготовленность Ющенко к публичной полемике была очевидной. И участие премьера в дебатах, как подтвердили соцопросы, только пошло ему на пользу. Но было оно запоздалым. Начнись такие дискуссии раньше, исчезли бы многие претензии к кампании отечественных избирателей, да и международным наблюдателям было бы трудновато это проигнорировать.
Результаты же переголосования второго тура показали, что на самом деле админресурс был куда более мощным раздражителем для сторонников Ющенко, нежели средством приплюсования голосов Януковичу. Судьба выборов решалась при превосходстве будущего президента в национальном информпространстве, полном паритете представительства кандидатов в комиссиях и сведении к минимуму голосования на дому и по открепительным талонам, в которых приверженцы Ющенко видели главный ресурс фальсификаций. И неудивительно, что к переголосованию претензий у них нет. Однако если соглашаться с их версией о том, что главные фальсификации во втором туре произошли на юго-востоке, то надо предполагать, что картина голосования изменилась прежде всего там. На самом деле
