нарушая действующее законодательство, вплоть до совершения уголовных преступлений. Так Глухарёв дарит Дэну ствол, который не был учтён им в каком-то уголовном деле. Этот ствол уличный воришка- наркоман похищает из машины Дэна. Но в это время начальник и любовница Глухарёва — Зимина — по документам уголовного дела догадывается, что один ствол не учтён и требует вернуть его, обещая в противном случае дать делу официальный ход. Друзья вынуждены купить ещё один «левый» ствол для совершения подлога. Дэн — растяпа. Перед тем, как ствол был у него украден, он с Настей стреляет из него на балконе. Эта стрельба привлекает внимание соседей, и те вызывают милицию. Прибывшей опергруппе Дэн объясняет, что вызов ложный, что все «свои». В одном из эпизодов, Дэн беседу «по понятиям» с захваченным друзьями в плен уголовным авторитетом завершает тем, что просто в него стреляет и убивает, после чего избавляется от трупа…
Хотя в этом сериале есть много чего такого, что сами милиционеры относят к категории вымыслов, которым нет места в жизни (http://www.kino- teatr.ru/kino/art/serial/936/), тем не менее нравственно-этические типажи прописаны и показаны жизненно реально. Поэтому после того, как сериал прошёл по экранам и его посмотрели миллионы людей, породив соответствующий эгрегор, в жизни ему отозвалось то, что соответствовало нравственно-этически его сюжетным линиям и потенциалу не показанных в фильме действий.
— Матрица однако, и «великая сила искусства…».
И если не писатели (дети почти перестали читать книги), то кто там у нас «инженеры человеческих душ» де-факто? и какова позиция государства по этому вопросу де-факто и де-юре? — либо это тоже не в компетенции государства?
И есть ещё вариант:
Д.Евсюкову, зная его характер и повадки, целенаправленно подсыпали некую «химию», чтобы «он снялся с тормозов» и в состоянии «безбашенности» совершил нечто из ряда вон выходящее, что дало бы повод другим “элитарно”-мафиозным группировкам избавиться от В.Пронина и «курских»[52].
Что при этом могут пострадать люди, не причастные ко внутри-“элитарным” разборкам, — это “мелочи”, поскольку “элитарно”-корпоративная этика не распространяется на среду обитания “элитариев”. Но Д.Евсюков[53] — ещё «цветочки», если «ягодка» вырастет, то рассыплется и тогда не собрать будет…
Поэтому наследственно-“элитарная” клановость, не сдерживаемая чем-либо:
• массово производит во всех «престижных» областях деятельности засилье посредственности, деградирующей в преемственности поколений до уровня, не позволяющего обеспечить даже минимально необходимый профессионализм;
• но непрофессионализм это ещё не всё, поскольку “элитаризму” сопутствует поток злоупотреблений властью и социальным статусом со стороны “элитариев”;
• первое и второе в совокупности в толпе простонародья массово гасит мотивацию к труду на систему организации жизни толпо-“элитарного” общества — люди, чувствуя, что их труд не даёт им отдачи, и не умея организовать жизнь общества иначе, не желают ишачить на “элиту” и её хозяев.
В силу действия двух названных выше факторов[54] обеспечение устойчивости в преемственности поколений толпо-“элитаризма” на основе поддержания дееспособности “элиты” и создания мотивации к труду в простонародье — искусство, самой “элите” недоступное (в силу того, что по своему мировоззрению и организации психики она — такая же толпа, но толпа ― рафинированная, то есть без каких-либо намёков на
Мы живём в технической цивилизации, основанной на коллективном разнородном труде.
В силу этого в ней качество жизни каждого определяется не столько его личными трудоспособностью и профессионализмом, сколько, во-первых, — действующей концепцией управления делами общества в целом, включая и его экономику, и, во-вторых, — качеством управления по проводимой в жизнь концепции как на макро- так и на микро- уровнях: что может наработать в одиночку любой из 6 миллионов безработных или любой из 3 миллионов потенциальных безработных[57], если возможности их заработка обусловлены «финансовым климатом», который в России испорчен дурным управлением постсоветских “элитарных” режимов?
Если понимать роль управления делами общественной в целом значимости в обеспечении благополучия каждой семьи, то Россионская “элита” плоха тем, что:
• во-первых, она избрала для проведения в жизнь не ту концепцию управления — западную модель толпо-“элитаризма”, представляющую собой систему финансового рабовладения на основе монополии на ростовщичество иудейских кланов, узурпировавших банковское дело (4‑й приоритет обобщенных средств управления / оружия), дополняемую законодательством «об авторских и смежных правах» и мафиозностью в науке как отрасли деятельности (3‑й приоритет обобщённых средств управления / оружия);
• во-вторых, она не обладает профессионализмом, необходимым для осуществления устойчивого управления по этой концепции.
Именно по этим причинам “элита” Запада и глобальная “элита” относится к россионской “элите” в целом как к провинциальным идиотам, которые возомнили о себе невесть что и постоянно путаются под ногами, мешая делать политику «цивилизованным» людям. С их точки зрения россионская “элита” — «туземная администрация», которую приходится
Главная социально-корпоративная проблема россионской “элиты” в том, что она не способна ни перейти к другой концепции, ни обрести профессионализм, объективно необходимого уровня, позволяющий обеспечить устойчивость управления по избранной ею концепции и на этой основе войти в состав западной цивилизации.[58]
В общем нынешняя россионская “элита” — «ни Богу свечка, ни чёрту кочерга».
Причина вызревшей исторической никчёмности россионской “элиты” — в её самонадеянной дурости, в основе которой лежит порочность её же нравов и этики.
Такими же были на рубеже 1917 г. проблематика, внутренние и внешние причины предстоявшего краха “элиты” Российской империи.
3.1. Несбыточная мечта россионской “элиты”
Из числа больших государств Россия выделяется несостоятельностью своей “элиты” — беспросветно низким и непрестанно деградирующим её профессионализмом. При этом сама отечественная “элита” со времён ещё ранее крещения Руси страдает низкопоклонством перед Западом: сначала перед “великолепием” Византии; в предсмутные и смутные времена рубежа XVI–XVII вв. — перед “великолепием” Речи Посполитой (сейчас уже мало кто помнит, что Польша во времена Ивана Грозного была «великой державой», потенциал развития которой возомнившая о себе шляхта впоследствии слила в небытиё); со времён Петра I почти до середины XIX века — перед “великолепием” Франции последних Людовиков[59].
