плохом состоянии. Он был в невменяемом состоянии, и на это нельзя было смотреть без душевного содрогания. Выхватив палочку у дирижера под хохот германских официальных лиц, Ельцин дирижировал выводом войск из страны. Нужно было видеть, как смеялись немцы, нужно было видеть глаза российских офицеров и генералов, вынужденных терпеть это безобразие. До сих пор удивляюсь их выдержке. Кто-то мог просто крикнуть своему верховному главнокомандующему одно слово: «Прекратить!» Или другие слова. В русском языке для этого есть большие возможности. Hо они молчали. Стиснув зубы молчали. Пьяный президент закончил дирижировать, и его увели. Войска начали погрузку в эшелоны.
Вот так вошли в Германию советские войска и так оттуда выводили российскую армию. Высокая трагедия была превращена в фарс. Не знаю, как вы, а я лично этого «дирижирования» никогда не забуду. Хотя бы в память о моем дяде, погибшем в Германии.
Артур прибыл раньше срока. Минут на пятнадцать. С его деньгами и возможностями было бы странно, если бы он не сумел договориться. Он приехал не один. С ним был улыбающийся Владик, начальник его службы безопасности, и еще несколько «горилл». Они приехали на трех машинах и еще доставили большой реанимобиль. Нужно сказать, что во дворе небольшой больницы Саттона никогда не было таких шикарных машин.
Артур сразу подошел ко мне.
— Ты получил ее вещи? — и снова не спросил меня о состоянии Татьяны. Его интересовало только содержимое ее сумочки.
— Получил. — Я вполне понимал его нетерпение; но хотел, чтобы он подергался, ему все равно ничего не светило.
— Где они? — оживился Артур.
— Лежат в кресле, — я показал на сложенные пакеты, — там всё, что я получил.
— Владик, быстро посмотри, — приказал Артур.
Владик подошел к вещам и очень профессионально, быстро и ловко осмотрел их. Конечно, он ничего не нашел. В сумочке были только косметика, мобильный телефон и еще какие-то мелочи. Паспорт Татьяны находился у главного врача. Нам его пообещали отдать, когда мы погрузим женщину в наш реанимобиль.
— Ничего нет, — сообщил наконец Владик, поднимая голову.
Артур нахмурился. Он явно нервничал. Посмотрел по сторонам, очевидно, что-то решая для себя. Затем обернулся ко мне:
— Ты все получил? Может, у нее была еще какая-нибудь сумка?
— Нет. Выдали все, кроме паспорта.
Артур подошел к Владику и внимательно посмотрел на него. Если бы я не знал Артура столько лет, то мог бы принять неверное решение. Но я примерно знал, как он думает. И поэтому совсем не удивился, когда Артур вдруг решительно повернулся ко мне и громко спросил:
— Исмаил, у нее не было с собой никаких документов?
— Какие документы? — Я сделал удивленное лицо. Пусть немного понервничает, при его деньгах это даже полезно. Немного чистого адреналина в кровь.
— У нее в сумочке должны были находиться документы, — зло проговорил Артур. — Ты не видел никаких документов? Возможно, это были копии счетов или копии писем.
— Ничего не видел, — сделал я изумленное лицо. Мне нужно было сыграть как можно убедительнее. Но только не для Владика. У него какой-то, звериный инстинкт. Он умел чувствовать ложь другого человека. Владик посмотрел на своего шефа, и тот неожиданно кивнул головой. Я так и думал. Владик подошел ко мне и улыбнулся.
— Извини, — сказал он мне, — если можно, подними руки.
Возражать или обижаться было глупо. Артур по-настоящему не доверял никому, даже Владику. Иначе он его послал бы за Татьяной Негачковой, а не меня. Можете я был единственный, кому он еще немного верил. Но не в этом случае. Исчезли слишком важные документы, чтобы не проверить сразу все, на месте.
Я покорно поднял руки. Владик также ловко обыскал и меня. Затем сделал шаг в сторону и покачал головой. Артур чуть смущенно отвернулся, ему все-таки было стыдно за проявленное ко мне недоверие. А я улыбнулся. Как я сумел просчитать этих двух типов? Я точно знал, что они меня обыщут.
— Извини, — негромко произнес Артур. — Ты должен меня понять. Это очень важные документы.
— Понимаю, — выдал я счастливую улыбку. Пусть мучаются гады, пусть поищут эти документы.
— Где твоя машина? — спросил меня Абрамов.
— Не знаю. Приехал эвакуатор, и ее куда-то увезли. Наверное, в страховую компанию. В полиции могут точно знать.
— Владик, — приказал Артур, — пошли кого-нибудь из ребят в полицию.
Пусть узнают, куда отбуксировали машину Исмаила. И пусть проверят в машине, возможно, она успела сунуть бумага в кармашек дверцы. Ты не проверял салон автомобиля после аварии? — спросил он у меня.
Нет, конечно. Мне было не до того. Там была такая авария!
— Вижу по твоей руке. Сильно пострадал?
— Ерунда. Мне уже наложили повязку. Все нормально.
— Где лежит Татьяна?
— На втором этаже.
— В сознании?
— Нет. Я недавно к ней поднимался. Она получила очень сильный удар. Ей поставили капельницу. И наложили гипс на ногу. В общем, она будет жить, но врачи считают, что лучше ее никуда не перевозить.
— Ты не договорился? — сразу встрепенулся Артур. — Я же тебе приказал…
— Конечно договорился. Но я должен вам сообщить мнение врачей.
— Чихал я на их мнение! — еще больше разозлился Абрамов. — Когда мы сможем ее увезти?
— Прямо сейчас. Но с нами поедет кто-нибудь из местных врачей, будет сопровождать ее до больницы в Барселоне. Они считают, что ее состояние может ухудшиться во время перелета. Я согласился на их врача. Но мы потом должны будем доставить его обратно в Лондон.
Это-то не проблема, — недовольно проворчал Артур. — Самолет все равно вернется в Лондон.
— Тогда все в порядке.
— Ничего не в порядке, — зло прервал меня Абрамов. — Она везла мне документы, а их нигде нет. Может, ты что-то путаешь и у нее была еще какая-нибудь сумочка? Или папка?
— Ничего не было. Я же не идиот. — Как мне было приятно произнести это слово. Ведь совсем недавно он дважды называл меня «идиотом». Пусть мучается сукин сын, так даже приятнее.
— А ее никак нельзя привести в сознание? — спросил меня Артур.
— Нет. Ей недавно сделали укол, и она сейчас спит. И вряд ли проснется раньше восьми-девяти часов вечера.
— Черт возьми! — выругался Артур. — Тогда зачем мы везем ее обратно в Испанию? Пусть подыхает здесь, но скажет нам, куда засунула эти бумаги. На ней есть какое-нибудь белье? Она ведь была в брючном костюме? Может, засунула в карман?
— Ее костюм лежит здесь. — Я показал на пакеты, обратив внимание, с каким пренебрежением он сказал «пусть подыхает здесь». Нет, Татьяна явно не была дамой его сердца. — Сейчас она в больничной одежде. Там ничего нет, — добавил я.
— Может, она прилетела без документов? — вдруг вступил в разговор хитроумный Владик.
— Как это — без документов? — сразу взорвался Абрамов. — Тогда зачем она нам нужна? Может, она и паспорт не взяла? Что ты глупости говоришь? Она что, решила Лондон посмотреть? Прокатиться захотела
