большой осторожностью.
Сэр Литон-Джонс многозначительно посмотрел на Марджори и кивнул с видом пожившего и все понимающего человека.
– Да, вы правы! И я уверен, что, если вы снимете дом на лето, миссис Вэнстроу с радостью поможет вам упаковать вещи!
Марджори ахнула от изумления, прикусила губу и изо всех сил постаралась не улыбаться. Бесполезно. Он был очарователен и только что сказал нечто неуместное, но очень забавное. Очевидно, он хорошо понимал, что за характер был у их тети.
Он наклонился к ней поближе и прошептал:
– Смейтесь, если хотите. Хотя я нахожу совершенно очаровательными и ваш румянец, и улыбки, которые вы так неумело скрываете.
Марджи опустила глаза и посмотрела на носки своих туфель.
– Вы не должны подвергать подобным испытаниям мои чувства, сэр Литон-Джонс. Моя тетя оказалась так добра, что приютила нас на эти несколько дней. Если я улыбаюсь, то виноваты в этом только вы.
– Вините меня, в чем пожелаете. Продолжайте улыбаться, и я буду доволен.
Марджи посмотрела на него. Она слегка прищурилась, увидев его дразнящий взгляд.
– Вы флиртуете со мной, – сказала она со смехом.
Он кивнул:
– Наконец-то вы это заметили.
Марджори засмеялась и почувствовала, что у нее кружится голова и она очень счастлива. Уже довольно давно она не позволяла себе просто наслаждаться обществом джентльмена. Она настолько была поглощена борьбой за существование, что много раз думала, сумеет ли когда-нибудь вновь смеяться, танцевать на балу, улыбаться и говорить глупости. Теперь она убедилась, что ничего не потеряно.
Еще несколько минут он ее поддразнивал, потом рассказывал анекдот, связанный с недавним лондонским сезоном. Марджори позволила ему свободно вести беседу, но попыталась все же направить его мысли и внимание к Дафне.
– Разве вам не кажется, что моя сестра очень красива? – спросила она, глядя, как Дафна улыбается офицеру, склоняющемуся над ее рукой в то время, как танец близился к концу.
– Действительно, это любой вам подтвердит, – совершенно искренне ответил сэр Литон-Джонс. Он посмотрел на Дафну оценивающим мужским взглядом, отметив каждую черточку лица, каждый белокурый ангельский локон волос, каждую деталь голубого кисейного платья с вышивкой, ниспадавшего до ее точеных лодыжек. – Без сомнения, она напоминает Грацию с Олимпа. Скажите мне, почему она не появляется в Лондоне. Такая необыкновенная внешность. Все окружили бы ее вниманием, ухаживаниями. Кто-нибудь ежеминутно объяснялся бы ей в любви. Ее бы обожали.
Марджи очень ясно и четко объяснила причину их несчастий. Она хотела, чтобы баронет с самого начала узнал, в каком положении находились они с Дафной. Она не собиралась его обманывать.
Сэр Литон-Джонс слушал внимательно и с интересом.
– Я могу лишь гадать, сколько же вам пришлось выстрадать, – сочувственно заметил он. – Но, по-моему, вы очень разумно поступили, приехав в Бат. Наверняка здесь вам вновь улыбнется удача. Вам, без сомнения, станет покровительствовать ваша тетя. Я со своей стороны сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить ваше пребывание здесь.
– Вы очень добры, – ответила Марджори, довольная достигнутыми результатами.
Она уже хотела пригласить его в гости к тете завтра, как вдруг услышала голос мистера Раштона.
– Мисс Чалкот, – сказал он вежливо, улыбаясь ей со знакомым блеском в глазах. Затем он поклонился ей и Литон-Джонсу и продолжил:
– Я здесь, чтобы пригласить вас на танец, который вы обещали мне. Или вы об этом забыли?
Марджори уставилась в удивительно синие глаза Раштона и почувствовала, что сердце ее снова заплясало в груди. Почему она чувствует себя как глупая девчонка всякий раз, когда смотрит на этого человека?! Это ведь нелепо!
– Нет, я не забыла, – ответила она.
Затем она посмотрела на сэра Литон-Джонса и с раздражением подумала, что ей придется его покинуть именно тогда, когда у них так мило шла беседа.
Но оставалось лишь улыбнуться и извиниться. Она обещала танец Раштону и вовсе не собиралась разочаровывать сэра Литон-Джонса, ведя себя невежливо с кавалером.
Взяв Раштона под руку и направляясь к танцующим парам, чтобы занять свое место перед очередным танцем, Марджори впервые заметила, как здесь красиво.
Залы для приемов состояли из бальной комнаты, комнаты для чаепитий и комнаты для концертов или для игры в карты, которые располагались вокруг центральной передней. Длина бальной комнаты составляла свыше ста футов. Она была продолговатой формы, с высокими коринфскими колоннами. На сводчатом потолке горели пять люстр. Оркестр играл на возвышении лицом к танцующим. В комнате чувствовалась элегантность, там было собрано лучшее батское общество. Повсюду виднелись драгоценности, перья, накрахмаленные кружева и отменного качества фраки. Мистер Раштон, к ее немалому удовольствию, пригласил ее на вальс, которому Дафна, проявив несвойственную ей предусмотрительность, обучила Марджори примерно два года назад. В то время Марджори не считала необходимым повторять уроки сестры. Она полагала невероятным, что это ей когда-нибудь понадобится. Но теперь, когда мистер Раштон обнял ее за талию и легко взял за руку, она была благодарна сестре, но все же некоторую неуверенность испытывала.
Когда он мягко увлек ее в нежно льющийся ритм музыки, Марджори притихла и первые несколько минут лишь коротко отвечала на его различные вежливые вопросы и замечания. Она усердно старалась ни в чем
