– Да, – ответила она, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение, тщетно пытаясь узнать эту сильно исхудавшую молодую даму, называвшую ее по имени. – Я Марджори Чалкот.
Внезапно смутно знакомая улыбка появилась на бледном лице этой женщины.
– Марджи, – сказала она почти шепотом, в ее кротких серых глазах блестели слезы. – Я бы узнала тебя где угодно. Ты так же красива, как в наши школьные годы. Неужели ты совсем меня забыла? Хотя, наверное, я сильно изменилась.
Марджори моргнула. Потом еще раз. Она, наконец, узнала этот голос.
– Уинифред Синглтон. Уинни! – закричала она ошеломленно. Одна из ее лучших школьных подруг стояла перед ней и была совершенно неузнаваема. О ее былой красоте теперь напоминали только цвет ее глаз, ровные белоснежные зубы, украшавшие ее улыбку, и музыкальный голос.
Когда Уинни кашлянула, у Марджори не осталось никаких сомнений. Ее подруга больна чахоткой.
– Как дела? – вежливо спросила она, не в состоянии сразу же заговорить о ее здоровье. – Я помню, ты собиралась выйти замуж за сына сквайра. Со времени последнего семестра, который мы провели вместе, столько всего произошло, что, боюсь, я сочла невозможным продолжать переписываться.
– О, я действительно вышла замуж за Чарльза, – сказала Уинни, пытаясь казаться бодрой. – А это наш сын, Чарли.
Только сейчас Марджи заметила, что рядом с Уинифред молча стоял ребенок и прижимался к ее юбкам.
– У него твои глаза, – заметила Марджи.
– Да, верно. А волосы, нос и подбородок как у его отца, – мягко продолжала она. Она погладила сына по голове и обняла за плечи, посмотрев на него с любовью.
Марджи, видя нежность Уинни к сыну, с чувством беспомощности смотрела на печальную подругу. Потом та закашлялась и прижала платок к побледневшим губам.
Это было немыслимо грустное зрелище. Сердце ее переполняла жалость. Неистовая чудовищная жалость, которая вызвала в ней сострадание и чувство глубокой благодарности за то, что, несмотря на все испытания, ни ее, ни Дафну не настигла болезнь, от которой человек постепенно терял силы. И в самом деле, путь, который они прошли, казался гладким и прямым. Они не знали безнадежной борьбы со смертью, которая ждала Уинифред.
– Мы, приехали в Бат, чтобы я лечилась водами, – ответила она на незаданные вслух вопросы Марджи голосом, в котором при дыхании были едва заметны хрипы. – Как видишь, я не совсем здорова, хотя чувствую себя немного лучше, чем когда мы здесь появились несколько месяцев назад. Лето я всегда переношу легче, чем зиму.
Чарли поднял голову и с серьезным видом посмотрел на свою мать.
– Она позаботится обо мне, мама? – вдруг спросил он. – У нее милое лицо. Она мне нравится.
– Нет, дорогой, – ответила Уинни с легким смешком, снова гладя своего ребенка по голове. Она добавила, обращаясь к Марджори:
– Я искала няню для Чарли. Место, дом, где он сможет играть с одним или двумя детьми.
Марджи смотрела на ребенка. Она понимала, что ему предстоит перенести. Она знала, что значит потерять мать. Марджи спросила самым жизнерадостным тоном:
– А где твой муж, Уинни? Он вместе с тобой приехал в город? Вы живете близко отсюда? Он, наверное, каждый день провожает тебя в зал для питья минеральной воды?
Уинифред пошатнулась так, будто Марджи ее ударила.
– Не знаю, как и сказать, Марджи, но все равно придется. Чарльз умер несколько лет назад. Он упал с лошади на охоте. Мы были женаты всего несколько месяцев. Чарли еще даже не появился на свет. Боюсь, что с тех пор наша жизнь не была гладкой.
– О, дорогая Уинни. Мне так жаль. Никакой помощи от твоей семьи?
Уинифред покачала головой.
– Это старая и несчастливая история. У сквайра были другие планы для сына, а из моих родственников остался только брат. Он ничем не может нам помочь.
После этого у Марджи не нашлось слов. Кажется, Уинифред почувствовала ее неловкость. Она взглянула на ткань на прилавке и воскликнула:
– Какой прекрасный ситец, какой изящный тюль! Это для платья, которое ты собираешься заказать? Наверняка платье для прогулок.
– Это для моей тети. Я таким образом отрабатываю деньги, «наряжаю» ее. – Затем она кратко рассказала о смерти ее собственных родителей, об обстоятельствах, которые привели ее в Бат, и о том, как случилось, что она живет в доме миссис Вэнстроу. – Не можешь даже представить, как я рада, что она позволила остаться нам под ее кровом и ее крылышком, учитывая ее влияние в обществе! Это поможет обеспечить будущее сестры.
– Я слышала об этом! Прекрасное родство – лучшего и пожелать нельзя! И я уверена, что лорд Сомерсби…
– Сомерсби? – тут же перебила ее Марджори. – Нет, нет! Ты очень ошибаешься. Это только слухи. За ней настойчиво ухаживает другой вполне достойный джентльмен. Я не назову его имя, но к концу лета он наверняка сделает предложение.
Уинифред покачала головой, явно озадаченная.
– Ты уверена, что это не Сомерсби? – спросила она, медленно произнося слова. – Да ведь я на днях видела их вместе. По крайней мере, я уверена, что видела Дафну – кто же забудет ее ангельское лицо. Она ехала в экипаже вместе с вашей тетей. Она выглядела такой счастливой.
