потери матери. Вы и Калерия Яковлевна. Кого должны подозревать приехавшие полицейские? Конечно, меня. Я – единственный реальный кандидат в убийцы.
– Не нужно так говорить, – попросила Эмма. – Я ведь знаю, что еще три дня назад вы ничего не слышали ни о свекрови моей сестры, ни о жене Арнольда Пастушенко. Поэтому не старайтесь, я все равно не поверю, что вы могли быть убийцей.
Ева, напуганная таким количеством посторонних людей и сутолокой, неожиданно громко заплакала. Женщины помрачнели, мужчины нахмурились.
– Уведите девочку, – разрешил следователь, – и оставайтесь с ней наверху. Если вы не возражаете, с вами пойдет один наш офицер, который на всякий случай будет дежурить у ваших дверей.
– Хорошо, – согласилась Анна. Она взяла дочку за руку и вместе с ней вышла из гостиной. Один из офицеров, стоявших у дверей, последовал за ними.
– У нас появилась еще одна проблема, – напомнил Берндт.
– Какая? – спросил Менцель.
– Чашки на столе, – показал Берндт. – Мы выяснили, что фрау Калерия приносила нам только восемь чашек. Шесть с кофе и две с чаем для ребенка и герра эксперта. И никто не понимает, как на столе оказалось девять чашек.
– Девять? – переспросил следователь. – А может, она кому-то принесла две чашки?
– Нет. Она принесла только восемь. Как раз по количеству людей, сидевших в гостиной. Она не могла принести лишнюю чашку.
Менцель посмотрел на Калерию Яковлевну.
– Да, – кивнула она, – было только восемь чашек.
– А где остальные три? – спросил Менцель.
– Одна должна быть в комнате фрейлейн Сюзанны, – пояснила Калерия Яковлевна, – а еще две на кухне. Но я приносила только восемь чашек.
Следователь и инспектор переглянулись. Очевидно, обоим было весело. Они взглянули друг на друга. Дронго понял, что они не придают серьезного значения девятой чашке, появившейся неизвестно каким образом в гостиной.
– Заберем все чашки и сделаем дактилоскопическую экспертизу, – решил следователь, – хотя чашку погибшей мы все равно будем проверять отдельно. Если окажется, что на ней есть отпечатки пальцев кого-то из присутствующих, то вам не удастся и в этот раз доказать нам, что другой человек случайно трогал чашку погибшей и поэтому там оказались чужие отпечатки.
– Заберите все чашки, – согласился Герман, – так будет правильно. Только не нужно больше держать нас всех в этом доме. Вы же должны понимать, что убийца находится в доме. И это кто-то из своих. Представляете, как здесь страшно оставаться женщинам. А у нас маленький ребенок. Девочке только шесть лет. Поэтому будет правильно, если вы разрешите всем отсюда уехать.
– Нет, – возразил следователь, – сегодня мы закончим освидетельствование вашей тетушки и проведем экспертизу всех чашек. А заодно уточним, от чего могла умереть фрау Пастушенко. И только потом примем решение. Но на этот раз мы не оставим вас одних. В самом доме будут дежурить двое наших сотрудников, чтобы ничего не произошло. Всю воду и еду вам будут привозить наши офицеры. Вам нужно подождать только несколько часов, пока мы закончим проверку. Если окажется, что фрау Пастушенко умерла от такого же яда, как и ваша мать, то это будет лучшее доказательство того, что их отравил один и тот же убийца. Герра эксперта мы сейчас заберем с собой. Вместе с нами поедет и муж погибшей для оформления документов. Вы останетесь вшестером – ваша семья, семья вашей сестры и фрау Эмма вместе с кухаркой. Только шесть человек. И еще здесь будут наши офицеры. Полагаю, что ничего страшного уже случиться не сможет.
– Вы подозреваете моего друга, – не выдержала Эмма, – но это очень глупо.
– Здесь произошли два убийства подряд, несмотря на присутствие в вашем доме такого известного эксперта, – напомнил Менцель. – Не странно ли это?
– Вместо того чтобы искать настоящего убийцу, вы хватаете первого попавшегося человека, который реально может помочь вам в раскрытии этих преступлений! – зло крикнула Эмма.
– Мы никого не «хватаем», – возразил следователь, – мы приглашаем господина эксперта для того, чтобы проконсультироваться с ним по вопросам, которые у нас появились после двух преступлений, совершенных буквально у него на глазах. Если вашей племяннице простительно было пугаться и ничего не помнить, то согласитесь, что известный эксперт в области раскрытия преступлений просто обязан быть более внимательным человеком и обратить внимание на убийцу, который дважды у него на глазах целенаправленно и безнаказанно убивал людей. Вам не кажется подобное поведение вашего эксперта не совсем правильным?
Эмма нахмурилась. Она не стала спорить.
– Заберите чашки! – приказал следователь. – Более тщательно проверьте чашку, из которой пила покойная.
– Она погибла в результате отравления идентичным предыдущему ядом, – сообщил один из приехавших экспертов, которые осматривали тело погибшей. – Более точную информацию мы сможем дать после вскрытия тела и патолого-анатомического исследования.
– Забирайте погибшую, – разрешил следователь, – прямо сейчас. Позовите остальных, пусть помогут.
Снова началась обычная в подобных случаях суета. Тело погибшей вынесли из дома. Нерлингер взглянул на Дронго.
– А вы поедете с нами, – напомнил он.
Эмма перевела его слова.
– Хорошо, – кивнул Дронго.
– Я немного говорю по-английски, – вмешался Менцель, – и хочу вам сказать, господин эксперт, что нам очень неприятна эта ситуация, при которой вы дважды были свидетелем происшедших в этом доме у вас на глазах убийств.
– Меня пригласили в этот дом на юбилей хозяйки, – напомнил Дронго. – Я не думал, что в мои обязанности входило наблюдение за гостями и обеспечение безопасности хозяев дома.
– Но согласитесь, что это очень странно, когда такой человек, как вы, ничего не замечает и ничего не знает, – парировал следователь.
– У каждой семьи есть свои «скелеты в шкафу», – ответил Дронго. – А я случайно оказался здесь и невольно был посвящен в некоторые семейные тайны, о которых эти люди не хотели говорить.
– Какие тайны? – не понял Менцель.
– Семейные, – пояснил Дронго. – Но это не значит, что я мог увидеть конкретного убийцу. Хотя признаюсь, что оба преступления вызывают у меня очень сильное недоумение. Я не могу их связать друг с другом никаким логическим объяснением. А такая загадка означает, что мы не знаем какой-то важной составляющей этих двух таинственных убийств.
– Ничего таинственного в них нет, – возразил следователь, – такие преступления в семьях случаются довольно часто. Кто-то решил отравить хозяйку дома и ее гостью. Что здесь таинственного?
– Мотивы, – пояснил Дронго. – Мы не понимаем мотивов обоих преступлений и поэтому не можем вычислить убийцу. Как только догадаемся о мотивах, так сразу и вычислим убийцу.
– В таком случае помогите нам понять эти мотивы, – предложил Менцель. – Поедем с нами, герр эксперт, и более подробно побеседуем в нашем управлении.
Они не успели договорить, когда в гостиную вошла Анна. Вид у нее был растерянный.
– Я хочу вам сказать, что у нас в комнате, на столике, стояла чашка с молоком, которая пропала, – заявила она. – Моя дочь обратила на это обстоятельство внимание. Я спустилась вниз, чтобы сообщить вам об этом.
– Ничего не понимаю, – нахмурился Менцель. – Здесь одна чашка прибавилась, а там пропала. Может, это одна и та же чашка?
– Я не знаю, – призналась Анна.
– Мы все проверим, – устало сказал следователь, – и заодно посмотрим на кухне. Возможно, там тоже не осталось чашек, или они оттуда бесследно исчезли. Нерлингер, прикажите проверить наличие остальных
