Она встала, стряхнула с себя окровавленный снег, и я проводил ее в дом. Войдя в лазарет, Элис направилась на кухню, а я — в свою комнату, где сменил одежду на ту, которую в качестве сменного набора прихватил с собой, а окровавленную бросил на пол. Потом сел на кровать и стал ждать возвращения Марка. Я мог бы пойти к Элис и попросить ее, чтобы она отнесла мою одежду в прачечную, но мне не хотелось этого делать. После того, что случилось, я не мог преодолеть охватившего меня смущения.
Казалось, в таком положении я просидел довольно долго. Раздался очередной звон колоколов, возвестивший, что похороны Саймона Уэлплея подошли к концу и его тело предано земле. Я проклинал себя за то, что послал Марка провожать Гудхэпса в город.
Поначалу я собрался было сам направиться к рыбному пруду. Но потом переменил решение, руководствуясь некоторыми соображениями относительно брата Эдвига.
Наконец за стенкой послышались чьи-то приглушенные голоса. Насторожившись, я открыл дверь и, прислушавшись, определил, что они доносятся из кухни и, судя по всему, принадлежат Марку и Элис. Я обрадовался и направился по коридору к ним.
Платье Элис лежало на стиральной доске, и все говорило о том, что она только что занималась стиркой. Облаченная в одну нижнюю сорочку, девушка стояла в обнимку с Марком. Надо сказать, их лица не выражали ни единого намека на улыбку, ничего такого, что могло быть свидетельством чего-то низменного или плотского. Напротив, прильнув к шее Марка, Элис была исполнена печали. Он тоже выглядел серьезным, будто хотел своими объятиями поддержать ее и успокоить. Увидев меня, они так перепугались, что точно ошпаренные отскочили в разные стороны. Заметив, как под тканью сорочки колыхнулись упругие девичьи груди и обозначились розовые бутончики сосков, я невольно отвел глаза в сторону.
— Марк Поэр, — резко произнес я. — Я, кажется, просил тебя поторопиться. Нас с тобой ждет работа.
Он залился краской.
— Прошу прощения, сэр, я…
— Послушайте, Элис. Вы не находите свой нынешний вид несколько нескромным?
— Сэр, другого платья у меня нет, — с вызовом ответила она. — И это единственное место, где я могу его выстирать.
— В таком случае вам надлежало, по крайней мере, запереть дверь на замок. Дабы сюда никто не вошел. И не увидел вас в таком виде. Идем, Марк.
Кивнув в сторону двери, я жестом велел ему следовать за мной.
Когда мы вошли в комнату, я обернулся к нему и сказал:
— Кажется, я просил тебя не тратить попусту свое драгоценное время. Тем не менее ты моим советам не внял. К тому же ваше с Элис общение зашло даже дальше, чем я мог себе вообразить.
— Смею вам заметить, сэр, что за последние несколько дней мы с вами уже обсудили все, что можно, — парировал он. — Знаю, вы не одобряете моего поведения. Однако сердцу не прикажешь.
— Как и в случае с той королевской фрейлиной? Хочешь, чтобы все кончилось точно так же?
— Это совсем другое, — взорвался он от негодования. — К госпоже Фьютерер я питаю самые благородные чувства. Ничего подобного я прежде никогда не испытывал. Можете надо мной смеяться, но это правда. Между нами ничего такого не было. Ничего, кроме того, что вы видели. Мы только обнимались и целовались. Она была так расстроена после того, как упала и пролила кровь.
— Госпожа Фьютерер? Да ты, видать, совсем рехнулся. Никакая Элис не госпожа. Она самая обыкновенная прислуга.
— Тем не менее данное обстоятельство ничуть не помешало вам обнять ее, когда она упала в снег. Я давно заметил, как вы на нее смотрите, сэр. Значит, вы к ней тоже неравнодушны! — Он шагнул ко мне, его лицо было перекошено от гнева. — Вы ревнуете!
— О, ради Бога! — вскричал я. — Кажется, я проявлял к тебе излишнюю мягкость. Стоило бы сейчас вышвырнуть тебя отсюда вон, отправить обратно в Личфилд. Ныне тебе самое время поискать там себе место пахаря.
Он ничего не ответил. Я попытался взять себя в руки и успокоиться.
— Выходит, ты считаешь меня безнадежным уродом, — спустя некоторое время продолжил я. — Уродом, который не способен испытывать ничего, кроме ревности. Да, я согласен, Элис — хорошая девушка. Но нас с тобой ждет серьезное дело. Что подумает о тебе лорд Кромвель, если до него дойдут слухи о том, что ты волочился за прислугой?
— Как говорится, на нем свет клином не сошелся, — пробубнил он в ответ.
— Неужели? И ты способен сказать это ему в лицо? Послушай, а что ты собираешься делать дальше? Увезешь Элис с собой в Лондон? Но ты же утверждал, что в Палату больше возвращаться не собираешься. Неужто положение прислуги — предел твоих желаний? Все, что ты мечтаешь заполучить от жизни?
— Нет, — поколебавшись, ответил он и уставился в пол.
— Тогда о чем же ты думаешь?
— Думаю, может, вы позволите мне стать вашим помощником, сэр. Я мог бы пригодиться вам в работе. Вы же не раз говорили, что я неплохо справляюсь со своими обязанностями.
— Хочешь стать клерком? — недоверчивым тоном переспросил я. — Помощником в судебных делах? Выходит, это все, чего ты хочешь от жизни?
— Знаю, сейчас чего-то просить — не самое подходящее время, — насупившись, произнес он.
— О Боже праведный! Да для подобных просьб вообще не бывает подходящего времени. Ты же позоришь меня перед своим отцом. А заодно и себя. Позоришь тем, что не испытываешь никакого желания продвигаться по службе. Нет, Марк, в качестве мелкого чиновника ты мне вовсе не нужен.
— Для человека, который печется о благосостоянии бедных и христианского сообщества вообще, — заговорил он с внезапной горячностью, — у вас слишком низкое мнение о простых людях.
— В обществе должно существовать разделение. Все люди не могут принадлежать к одному сословию. В противном случае Богу не понадобились бы священники.
— Пожалуй, в этом вопросе вы сошлись бы во мнениях с господином аббатом. Равно как и с судьей Копингером.
— О Господи Иисусе! Это уже переходит всякие границы! — заорал я.
Марк посмотрел на меня с вызовом, пытаясь скрыть свой гнев за бесстрастной маской. Я погрозил ему пальцем.
— Послушай меня. Я вошел в некоторое доверие к брату Гаю. И он рассказал мне, что произошло с Саймоном Уэлплеем. Как по-твоему, стал бы он помогать мне, если бы увидел сцену, которая только что произошла на кухне у меня на глазах? При том, что эта девушка находится под его покровительством? Ну, что скажешь?
Марк по-прежнему хранил молчание.
— Отныне ты должен раз и навсегда прекратить ухаживать за Элис. Понятно? Оставь ее в покое. И очень тебе советую обстоятельней поразмыслить о своем будущем.
— Хорошо, сэр, — холодно пробормотал он.
Я глядел на его ничего не выражавшее лицо, и меня подмывало отвесить ему хорошую пощечину.
— Бери плащ. Мы идем исследовать пруд. На обратном пути осмотрим окрестности часовен.
— Это все равно что искать иголку в стоге сена, — недовольно проворчал Марк. — Эти вещи можно спрятать где угодно.
— Это займет около часа. Пошли. Тебе не помешает немного охладиться. Поэтому советую подготовиться к общению с ледяной водой, — не без злорадства добавил я. — Это тебе не объятия молодой девицы.
По дороге к пруду мы хранили гордое молчание. Искоса поглядывая на своего молодого спутника, я едва сдерживал гнев — не только на его безрассудство и дерзость, но также и на себя самого, ибо все, что он говорил о моей ревности, было истинной правдой. Сначала Джером, теперь Элис. Как только этому упрямому, потакающему своим желаниям мальчишке удавалось внушить мне, что я не прав?
Когда мы проходили мимо храма, монахи вновь устремились в него двойной шеренгой. Очевидно, после того как тело Саймона было предано земле на монастырском кладбище, они намеревались провести вторую службу за упокой его души, хотя в случае с Синглтоном ограничились только отпеванием. С горечью я отметил про себя, что Саймон был бы рад обладать и десятой долей тех способностей и возможностей,
