области, и ярого сторонника Кромвеля. Бумага, удостоверяющая мою личность как эмиссара главного правителя Англии, позволила мне благополучно миновать ворота, расположенные в Лондонской стене, и беспрепятственно войти в Тауэр. Через замерзший ров я пересек мост и направился к крепости — скоплению небольших строений, каждое из которых значительно уступало в размерах самому крупному из них — Белой башне. Посещать это место мне всегда было не по душе, ибо, пересекая ров, я всегда думал о тех, у кого обратного пути через него не было.
Львы в королевском зверинце ревели и рычали требуя завтрака, и к ним уже спешили по заснеженной лужайке двое одетых в золотисто-красные камзолы смотрителей. Они несли большие ведра, доверху наполненные требухой. Вспомнив свою недавнюю встречу с собаками в монастырской прачечной, я невольно содрогнулся. Оставив лошадь в конюшне, я стал подниматься по лестнице в Белую башню. В Большом зале сновали чиновники и люди в военной форме. Двое стражников тащили вниз в темницу какого-то полоумного старика в разорванных одеждах. Я предъявил свой документ сержанту, и он сопроводил меня в кабинет Олднолла.
Оружейных дел мастер был угрюмым, одетым в военную форму мужчиной с суровым лицом. Оторвав мрачный взор от кипы разложенных на столе перед ним документов, он почтительно предложил мне сесть.
— Господь свидетель, мистер Шардлейк, что бумажной работы ныне у нас невпроворот, — произнес он. — Надеюсь, вы пришли не за тем, чтобы усугубить наше и без того нелегкое положение.
— О нет, господин Олднолл. Я пришел, чтобы задействовать ваш мозг. Если вы, конечно, не возражаете. Я к вам по поручению лорда Кромвеля.
Он весь обратился во внимание.
— Тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь, — ответил он. — Насколько я понимаю, ваше дело не терпит отлагательства. Во всяком случае, я могу судить об этом уже по вашему внешнему виду. Должен заметить вам, сэр, что вы несколько напряжены.
— Да, это все замечают. И надо сказать, не без основания. Господин Олднолл, мне нужно узнать, кто это сделал.
С этими словами я вытащил из ножен меч и осторожно передал его своему собеседнику.
Тот склонил над ним голову, чтобы вблизи рассмотреть клеймо, после чего бросил на меня удивленный взгляд и вновь впился глазами в меч.
— Откуда вы его взяли? — наконец спросил он.
— Мы нашли его на дне монастырского пруда.
Подойдя к двери, он аккуратно прикрыл ее, после вернулся к столу и осторожно положил на него оружие.
— Вы знаете, кто его изготовил? — повторил свой вопрос я.
— О да.
— Он еще жив?
Олднолл замотал головой:
— Нет. Прошло уже восемнадцать месяцев с тех пор, как его призвал к себе Господь.
— Я хотел бы узнать все, что касается этого предмета. Для начала, скажем, то, что означают вырезанные на нем знаки и буквы.
Прежде чем ответить, оружейных дел мастер сделал глубокий вздох.
— Видите вот этот маленький оттиск в виде замка? — начал он. — Так вот, он означает, что мастер обучался в Толедо в Испании.
От удивления я широко раскрыл глаза.
— Выходит, владелец этого меча был испанцем?
— Совсем не обязательно, — покачал головой мастер. — В Толедо обучаются оружейному мастерству множество чужестранцев.
— В том числе англичан?
— Прежде среди них были и англичане. Я имею в виду, до начала церковных реформ. Однако в нынешние времена англичан в Испании не жалуют. Всякий, кто проходит обучение в Толедо, обычно ставит на своем оружии клеймо в виде мавританской крепости Альказар. В знак того, что их приняли в гильдию. Именно так поступил и этот человек. Посмотрите сюда. Это его инициалы.
— Д. С.
— Да. — Он внимательно посмотрел на меня, после чего добавил: — Джон Смитон.
— Господи Иисусе! Уж не родственник ли он того самого Марка Смитона, что был любовником королевы Анны?
— Это его отец. Я был поверхностно с ним знаком. Этот меч — одна из его работ, благодаря которой он получил доступ в гильдию. В тысяча пятьсот седьмом году, если не ошибаюсь. Значит, это был тот самый год, когда он изготовил данный меч.
— Однако я никогда не слышал, что отец Смитона был оружейных дел мастером.
— С этого ремесла он начинал. И надо сказать, был в нем весьма успешен. Однако несколько лет назад в результате несчастного случая частично потерял два пальца, из-за чего его руке стало недоставать силы. Поэтому ему пришлось бросить оружейное ремесло и заняться плотницким делом. Кстати сказать, он жил и работал в Уайтчепеле.
— Насколько я понимаю, ныне его уже нет в живых?
— Его хватил удар через два дня после казни сына. Помнится, люди говорили, что у него не осталось никого, кому можно было бы передать свое дело. Поэтому, полагаю, мастерская после его смерти была закрыта.
— Но должны же быть у него какие-нибудь родственники. Этот меч — довольно ценная вещь. Он дол жен быть частью его наследства.
— Да, пожалуй.
Я глубоко вздохнул.
— Выходит, смерть Синглтона неким образом связана с Марком Смитоном, — начал я рассуждать вслух. — И по всей очевидности, об этом как-то узнал Джером. Теперь понятно, почему он поведал мне эту историю.
— Что-то я не очень вас понимаю, сэр.
— Видите ли, мне необходимо выяснить, кому был передан этот меч после смерти Джона Смитона.
— Для этого вам придется проехать к нему домой. Подобно большинству ремесленников, он жил над своей мастерской. Ныне она принадлежит новым владельцам которые выкупили ее у судебных исполнителей.
— Премного вам благодарен, господин Олднолл. Вы мне весьма помогли. — Взяв меч, я засунул его в ножны. — А теперь мне пора. У меня назначена встреча с лордом Кромвелем.
— Рад был вам помочь. И вот еще что, господин Шардлейк… Раз уж вы собираетесь увидеться с лордом Кромвелем…
Я поднял бровь. Вот так всегда: стоит людям узнать, что я собираюсь нанести визит Кромвелю, у них сразу появляется ко мне какая-нибудь просьба.
Это только на тот случай, если у вас будет такая возможность, — продолжал рассыпаться в любезностях он. — Не будете ли вы так добры попросить его посылать мне поменьше бумажной работы? Всю эту неделю я просиживаю до позднего вечера, составляя отчеты по изготовлению оружия. А между тем мне доподлинно известно, что у них в ведомстве уже имеются все необходимые сведения на этот счет.
— Я постараюсь для вас что-нибудь сделать, — улыбнулся я. — Хотя вы должны понимать, что без отчетов в наши дни никак не обойтись. Это своего рода знамение нашего времени. И невозможно идти против течения.
— Однако этот бумажный поток в конечном счете нас потопит, — горько заметил он.
Дом лорда Кромвеля, который он построил несколько лет назад, представлял собой внушительный замок из красного кирпича. В нем проживали не только его сын и жена, но десятки юных сынов его подопечных, которых он взял к себе на обучение. Мне уже доводилось там бывать прежде. Дом напоминал в миниатюре королевский двор со множеством слуг учителей, чиновников и бесконечных посетителей. Когда я приблизился к нему, то заметил толпящихся у входа оборванцев. Слепой босоногий
