– Глупый вопрос, – не согласился Кинг-Грязнорот слева. – Совершенно бессмысленный. Выстрел в молоко. Да ладно, разве есть хоть один интеллектуал среди героев с быстрыми руками?
– Принц Гамлет из Дании, – ответил Кинг-Рефери, который спокойно стоял позади двух других Кингов. – Но, поскольку на ум сразу пришел только он, возможно, принц Датский – исключение, которое доказывает правило.
Чисторот и Грязнорот повернулись к нему. Когда стало ясно, что он уже высказался, вновь посмотрели на Роланда и Сюзанну.
– Поскольку в действительности мы – одно существо, – пояснил Чисторот, – и наши способности по этой части ограничены, ответ – нет. Мы все может стать Кеннеди, или мы все можем стать Никсонами, но…
– Джем вчера, джем завтра, но никакого джема сегодня, – подала голос Сюзанна. Она понятия не имела, откуда взялась у нее в голове эта фраза (и еще меньше понимала, почему произнесла ее вслух), но Кинг-Рефери воскликнул:
«Именно!» – и кивнул, как учитель, решивший похвалить ученика, которому удался ответ.
– Идем дальше, ради твоего отца, – фыркнул Кинг-Грязнорот слева. – Меня просто тошнит, когда я смотрю на этих предателей Повелителя красного.
– Очень хорошо, – кивнул тот Кинг, что стоял рядом. – Хотя называть их предателями несправедливо, если, конечно, добавить в уравнение ка. Поскольку имена, которые мы дали себе, для вас непроизносимы…
– Как у противника Супермена, мистера Мксизптлка, – вставил Грязнорот.
– …вы можете воспользоваться теми, что пускал в ход Ушедший. То самое существо, которое вы называете Алым Королем. Я – эго, грубо говоря, и прохожу под именем Фимало. Этот тип, что стоит рядом со мной, Фумало. Он – наш ид.
– А тот, что сзади, должно быть, Файмало, – вмешалась Сюзанна. – Он кто, ваше супер-эго?
– Блестяще! – воскликнул Фумало. – Готов спорить, ты даже сможешь произнести слово Фрейд. Может, произнесешь его и по буквам, ты, нью-йоркская галка, которой укоротили ноги?
– Не обращай на него внимание, – сказал Фимало, – он всегда полагал женщин угрозой.
– Вы – ид, эго и супер-эго Стивена Кинга? – спросила Сюзанна.
– До чего хороший вопрос! – одобрительно воскликнул Фимало.
– До чего тупой вопрос! – неодобрительно воскликнул Фумало. – У твоих родителей остались другие дети, которые выжили, Галка?
– Давай обойдемся без этих игр, – предложила Сюзанна, – а не то я вызову Детту Уокер, и она быстренько заткнет тебе пасть.
– У меня нет ничего общего с сэем Кингом за исключением некоторых физических характеристик, да и то на короткий период время, – заговорил Кинг-Рефери. – И, как я понимаю, короткий период времени – все время, которое имеется в нашем распоряжении. Я не испытываю особой любви к делу, которому вы служите, и не собираюсь лезть из кожи вон, чтобы помочь вам, то есть точно не вылезу из кожи, но, однако, понимаю, именно благодаря вам двоим Ушедший покинул этом замок. Поскольку он держал меня в пленниках и обращался со мной, как с придворным шутом, я совершенно не огорчен его уходом. Я помогу вам, если сумею, по крайней мере, чуть-чуть помогу, но ради вас не буду лезть из кожи вон. «Пусть с этим будет полная ясность», – как мог бы сказать ваш недавно погибший друг Эдди Дин.
Сюзанна сделала все, чтобы ее лицо осталось бесстрастным, но слова Кинга-Рефери ужалили ее. Больно ужалили.
Как и прежде, Фимало и Фумало повернулись к Файмало, когда он говорил. Теперь они вновь посмотрели на Роланда и Сюзанну.
– Честность – лучшая политика, – с благочестивым видом процитировал Фимало. – Сервантес.
– Лжецы процветают, – Фумало цинично улыбнулся. – Аноним.
– Случалось, когда Ушедший заставлял нас делиться на шестерых, даже на семерых, и только по одной причине: потому что такое деление вызывало боль, – вновь заговорил Фимало. – Однако, мы не могли покинуть замок, как и все остальные, потому что он установил вокруг стен барьер смерти.
– Мы думали, что он убьет нас, прежде чем уйти, – добавил Фумало, цинизм напрочь исчез из его голоса, а выражением лица он напоминал человека, вспоминающего случившееся с ним несчастье, когда он разминулся со смертью на какие-то три дюйма.
Фимало: «Он убил очень многих. Обезглавил своего премьер-министра».
Фумало: «У которого был третичный сифилис и который понимал, что с ним происходит, не больше свиньи в загоне скота на бойне, о чем можно только пожалеть».
Фимало: «Он выстроил всех, кто работал на кухне, и всех горничных…»
Фумало: «Всех, кто был верен ему, действительно, верен до гроба…»
Фимало: «И заставил их принять яд, когда они стояли перед ним. Он мог бы убить их во сне, если бы захотел…»
Фумало: «Для этого ему требовалось лишь пожелать им смерти».
Фимало: «Но вместо этого он заставил их принять яд. Крысиный яд. Они проглатывали его большими коричневыми кусками и умирали в конвульсиях прямо перед ним, сидящем на троне… «
Фумало: «Который сделан из черепов, вы понимаете…»
Фимало: «Он сидел, опираясь локтем о колено, подперев подбородок кулаком, как человек, думающий большую думу, скажем о квадратуре круга или об Абсолютно первичном числе, наблюдая, как они корчатся и блюют на полу Зала аудиенций».
Фумало (с толикой пыла, который Сюзанна нашла похотливым, а потому крайне неприятным): Некоторые, умирая, просили дать им воды. Этот яд вызывал жажду, ага! И мы думали, что следующей будет наша очередь!»
Вот тут в голос Фимало прорвались эмоции, если не злость, то, как минимум, раздражение: «Ты позволишь мне все рассказать и покончить с этим, чтобы они могли идти дальше и заниматься своими делами, как им того хочется?»
– Опять командуешь, – бросил Фумало и обиженно замолчал. Над ними дворцовые вороны толкались, стараясь занять более удобное место, и смотрели на них круглыми, блестящими глазами. «Несомненно, рассчитывают закусить теми, кто не сможет уйти отсюда», – подумала Сюзанна.
– У него оставались шесть кристаллов Колдовской радуги, – продолжил Фимало. – И когда вы еще были в Калье Брин Стерджис, что-то увиденное в них добило его, окончательно свело с ума. Мы не знаем наверняка, что это было, сами не видели, но подозреваем, что увидел он вашу победу, не в Калье, а более позднюю, в Алгул Сьенто. Потому что она ставила крест на его планах разрушить Лучи и, таким образом, свалить Темную Башню.
– Разумеется, именно это он и увидел, – тихонько молвил Файмало, и тут же оба Стивена Кинга, что стояли на мосту, повернулись к нему. – Ничего другого быть не могло. А что привело его на грань безумия, так это две конфликтующих навязчивых идеи: свалить Темную Башню или добраться до нее раньше тебя, Роланд, и подняться на вершину. Уничтожить ее… или править ею. Я не уверен, что он пытался все это осознать… Просто хотел опередить тебя в чем-то, а потом лишить тебя того, что ты стремился заполучить. Вот это он очень даже понимал.
– Тебе, несомненно, будет приятно узнать, как он гневался на тебя, как долгие недели проклинал твое имя, прежде чем разбить свои игрушки, – вставил Фумало. – Как начал бояться тебя, поскольку он мог бояться.
– Только не он, – возразил Фимало, мрачно, как показалось Сюзанне. – Ему это совершенно не понравилось. В его победах, как и в поражениях, нет благородства.
– Когда Алый Король увидел, что Алгул Сьенто падет перед тобой, – вновь заговорил Файмало, – он понял, что работающие Лучи восстановятся. Более того! Со временем эти два сохранившихся Луча воссоздадут остальные Лучи, постепенно, милю за милей, колесо за колесом. А если такое произойдет, тогда, в конце концов…
Роланд кивал. В его глазах Сюзанна увидела новое выражение: радостное изумление. «Может, он знает, как победить», – подумала она.
– Тогда, в конце концов, то, что сдвинулось, сможет вернуться на прежнее место, – продолжил он фразу Файмало. – Возможно, Срединный мир и Внутренний мир, – он помолчал. – Возможно, даже Гилеад.
