– «Поднимите руки! – она узнала голос Динки. – Всем Разрушителям поднять руки!
Никто не попытался оспорить это указание. В сложившихся обстоятельствах тот, кто знал, что происходит и как на это нужно реагировать, безусловно, становился главным. Некоторые Разрушители, но не все, подняли руки. Сюзанну это не волновало. Ей не требовались поднятые руки, чтобы отделить овец от козлов. Зрение у нее вдруг стало невероятно острым.
Она перевела рычажок скорострельности с «КОРОТКОЙ ОЧЕРЕДИ» на «ОДИНОЧНЫЕ ВЫСТРЕЛЫ» и начала по одному разбираться с охранниками, которые покинули Читальню вместе с Разрушителями. « Тахин… кан – тои, прикончи его… чел, ее не трогай, это Разрушитель, пусть даже она не подняла руки… только не спрашивайте меня, откуда я это знаю, знаю, и все…»
Сюзанна нажала на спусковой крючок, и голова чела, стоявшего рядом с женщиной в ярко-красных брючках разлетелась брошенный оземь арбуз. Разрушители кричали, как дети, выпучив глаза, с поднятыми руками. И вновь Сюзанна услышала Динки, только на этот раз не голос. Услышала мысль, которая прозвучала куда как громче:
Эта фраза означала, что ей пора переходить к более активным действиям. Она убила уже восьмерых плохишей Алого Короля, считая трех охранников на сторожевых башнях, не бог весть какое достижение, учитывая охватившую их панику, и больше не видела ни одного, во всяком случае, пока.
Включила двигатель ПТС, чтобы добраться до другого брошенного сарая. ПТС так рванул с места, что Сюзанна едва не вылетела из седла. Стараясь не смеяться (и все-таки смеясь), крикнула в лучших традициях Детты Уокер:
«Идите сюда, сукины дети! Идите на юг! С поднятыми руками, чтобы мы смогли отличить вас от плохишей! Каждый, кто опустит руки, получит пулю в голову! Можете мне поверить!»
Въезжая в сарай, задела колесом о дверную коробку, но не так, чтобы сильно, и не перевернулась. И слава Богу, потому что в одиночку ей бы не хватило сил, чтобы вновь поставить трайк на колеса. В этом сарае на треноге стоял один из «лазеров». Она перевела рычажок-переключатель в положение «ON» и задумалась над тем, а что же ей делать с переключателем «INTERVAL», когда из ствола «лазера» вырвался ослепляющий красно-багровый луч и, протянувшись над тройным забором и поселением, проделал дыру в верхнем этаже Дамли-Хауз. Сюзанне показалось, что дыру таких размеров мог пробить крупнокалиберный снаряд.
«Это хорошо, – подумала она. – Пальну-ка я и из остальных».
Но задалась вопросом, а хватит ли на это времени. Другие Разрушители уже подхватили мысль Динки, ретранслируя и усиливая ее:
Сюзанна переключила пистолет-пулемет «Койот» на стрельбу длинными очередями и дала очередь по верхнему этажу ближайшего общежития, чтобы Разрушители быстрее соображали, что к чему. Пули свистели и рикошетили от стен. Звенело разбитое стекло. Разрушители, крича и с поднятыми руками, побежали вкруг Дамли-Хауз. Сюзанна увидела Теда, появившегося из-за угла. Выделить его среди остальных не составляло труда, потому что шел он против потока. Он и Динки обнялись, потом подняли руки и присоединились к устремившимся на юг Разрушителям, которым вскорости предстояло потерять статус ОВП note 107и превратиться в беженцев, борющихся за выживание в темной и отравленной стране.
Она убила восьмерых, но не утолила аппетит. Пожалуй, только вошла во вкус. Ее глаза видели все. Они пульсировали, болели, но видели все. Она надеялась, что из-за угла Дамли-Хаус появятся новые тахины, «низшие люди» или охранники-челы.
Она хотела увеличить счет.
Шими Руис жил в Корбетт-Холл, том самом общежитии, по которому Сюзанна, не зная об этом, выпустила добрую сотню пуль. Если б сидел на кровати, то практически наверняка погиб, но он стоял на коленях, у ее изножия, молился за безопасность своих друзей. Даже не поднял головы, когда окно разлетелось вдребезги, продолжил молиться с удвоенным пылом. Он слышал мысли Динки
они отдавались в его голове, к ним присоединились мысли других
образовав мысленную реку. А потом послышался голос Теда, который не просто присоединился к остальным, но усилил, умножил их, превратив то, что было рекой
в океан. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Шими сменил молитву. « Наш Отец и Защитник, помоги моим друзьям уйти на юг с поднятыми руками, чтобы им не причинили вреда «. Он продолжал молиться, даже когда с оглушительным грохотом взорвались баллоны с пропаном столовой Дамли- Хауза.
В Даммли-Хауз Гангли Тристама (для всех -доктора Гангли, мы говорим, спасибо) боялись, пожалуй, больше других. Будучи кан-тои, он, неизвестно из каких соображений, взял имя тахина, а не человека, и железной рукой руководил лазаретом, который занимал третий этаж Западного крыла. Передвигался он исключительно на роликах. В лазарете царили тишина или покой, когда Гангли сидел в кабинете, занимаясь бумагами или ходил по вызовам (обычно к Разрушителям, которые лечились от простуды в своих комнатах в общежитиях), но, когда он появлялся непосредственно в лазарете, медсестры, санитары, да и пациенты замолкали (если не от уважения, то от страха). Новичок мог бы рассмеяться, увидев приземистого, широкоплечего, со смуглой кожей, тяжелой челюстью псевдочеловека, медленно скользящего по центральному проходу, с руками, сложенными поверх висящего на груди стетоскопа, с развевающимися позади полами белого халата (один Разрушитель как-то дал ему такую характеристику: «Он выглядит, как Джон Ирвинг note 108после неудачной подтяжки лица»). Если кого заставали смеющимся, больше он уже не смеялся. Доктора Гангли отличал острый язык, и никто не оставался безнаказанным, отпустив шуточку на предмет его роликов.
Теперь же, вместо того, чтобы плавно скользить, он метался взад-вперед по проходам, стальные колесики (его ролики изготовили до того, как железо заменил пластик) громыхали по твердому дереву.
– Все бумаги! – кричал он. – Вы меня слышите? Если я потеряю в этой суете хотя бы одну историю болезни, одну чертову историю, кто-то поплатится глазами, которые я запью послеполуденным чаем!
Пациенты, разумеется, уже отбыли. Он вытряхнул их из кроватей и переправил по лестнице на первый этаж, как только затрезвонил детектор дыма, как только запахло дымом. Горстка санитаров, трусливых идиотов, он знал их всех, да, да, знал, и, когда придет время, намеревался представить руководству полный отчет, убежала вместе с больными, но пятеро остались, включая его личного помощника, Джека Лондона. Гангли ими гордился, хотя едва ли кто мог это понять по его грозному голосу, разносящемуся по лазарету. Доктор не останавливался ни на секунду, курсируя на роликах взад-вперед в сгущающемся дыму.
– Возьмите бумаги, вы меня слышите? Лучше вам меня услышать, клянусь всеми богами, ходящими или ползающими! Вам лучше меня услышать!
Красное пламя ударило в окно. Должно быть, какое-то оружие, потому что оно разнесло стеклянную
