— По-моему, вы переусердствовали! — обвинительным тоном сказала служанка, но миссис Хартли лишь улыбнулась.
— Мы прекрасно провели время. Ходили по магазинам в центре.
— Вижу, — кисло сказал Грегори. Молли тащила два больших красных пакета с черной надписью «Жанетта». — Как я понимаю, все это не для вас.
— Для моей милой помощницы.
— Ну, разумеется. А кто платил?
— Грегори! — возмущенно воскликнула тетушка. Затем попыталась объяснить: — Мисс Смитсон нужно что-то надеть сегодня вечером!
— А что будет сегодня вечером?
— Ко мне придут друзья.
— И у нее нет ничего подходящего?
Молли отчаянно хотелось крикнуть: «Разумеется, я платила!» Но сказать «Я собираюсь заплатить» было совсем не то же самое. Она бы вообще промолчала, если бы он не ждал ответа.
Пришлось признать:
— У меня не во что переодеться. С собой ничего нет.
— Ну, естественно… Вы всегда так делаете?
— Конечно же нет! Просто не успела еще забрать из дому свои вещи.
— Так заберите!
— Обязательно. Но мой дом очень далеко отсюда.
— Не хотите ли взять мою машину? — предложила миссис Хартли.
Но прежде чем Молли заикнулась: «М-может быть, завтра?», вмешался Уилфилд.
— Нет надобности, я ее подвезу.
Он увидел в глазах девушки вспышку паники, прежде чем она опустила голову, чтобы не выдать себя, и ее жалобный возглас «Пожалуйста, не беспокойтесь!» повис в воздухе.
— Никакого беспокойства!
Он взял у нее пакеты и поставил на пол. Затем вышел в коридор, ведущий в гараж, а Молли несколько секунд стояла, застыв на месте.
Миссис Хартли с легкой усмешкой сказала:
— Грег — хозяин!
Протестовать не было смысла. Уилфилд оказывал ей любезность. Он, должно быть, хотел посмотреть, где она живет. Может, конечно, подождать и в машине, но тогда придется собираться побыстрее.
Грегори уже сидел в «крайслере», двери гаража были открыты, и, когда девушка уселась рядом, он спросил:
— Куда мы едем?
— В район Эйтон-сити.
Уилфилд больше ничего не сказал, а она сидела, сцепив руки и выпрямившись, словно высматривала дорогу. Его близость снова внесла смятение в ее чувства, но на этот раз она хоть не была за рулем. Ну а ее присутствие вообще не имело для этого сурового мужчины никакого значения.
Был очередной час пик, но Грегори ехал быстро и ловко, как мастер, которым, конечно, и был за рулем. Искоса глянув на него, Молли вспомнила слова Кэрол, что подружки племянника не долго выдерживают. Господи, думала она, да какая же дура вообще захочет быть с подобным типом! Не я, уж это точно. Как только я тебя вижу, так чувствую потребность бежать прочь.
Они проехали старое летное поле и въехали в район Эйтон-сити. Уилфилд вопросительно посмотрел на спутницу, подняв бровь. Она указала поворот к маленьким особнякам за школой и церковью.
— Третий дом справа, — сказала она. У некоторых коттеджей были припаркованы машины, но не такие шикарные, как «крайслер».
У своего дома она открыла дверцу и вылезла, но когда Уилфилд, обогнув автомобиль, присоединился к ней, сказала:
— Вам нет нужды заходить…
— Я должен посмотреть ваши рекомендации.
— Я могу представить вам одну.
Ей дали рекомендацию с последнего места работы.
— Вот и представьте, — согласился он. — А заодно мне бы хотелось познакомиться с вашей семьей.
Она откинула волосы с пылающего лица.
— Хотелось бы? — резко спросила она. — Если вы желаете получить устные рекомендации, то будете в восторге!
3
Открывая калитку, Молли заметила, как дернулась кружевная занавеска на одном из окон гостиной. Кто-то увидел, как подъехала машина, и наблюдал, кто из нее вышел. Это, наверное, тетя Марин. Должно быть, теперь она вертелась в холле, ожидая звонка в дверь. Девушка медленно шла по короткой дорожке к парадной двери.
Если Уилфилд думает, что она вышла из семьи дикарей, то уж, конечно, переменит свое мнение при первом взгляде на женщину, которая откроет дверь. Так и случилось — Марин Гордон, безупречно причесанная, аккуратно и строго одетая, являла собой образец респектабельности.
Сегодня она была в бежевой юбке длиной до середины икры и в двойке — джемпер и кардиган — под цвет голубых глаз. Макияж был матовый, едва заметный, с бледно-голубыми тенями у глаз и бледно-розовой губной помадой.
— Заходите, — сказала она и отошла в сторону, пропуская племянницу и ее спутника.
— Я приехала, чтобы забрать некоторые вещи, — без особых церемоний заявила Молли.
— Бери, я тебе не мешаю! — Раздраженный голос женщины не совсем подходил к ее внешности. — Я тебе никогда и ни в чем не мешала!
Это было неправдой, но для постороннего, наверное, звучало довольно убедительно.
— Дядя Чарльз дома? — спросила Молли, не желая препираться.
— Нет.
Ей хотелось спросить, как он себя чувствует, потому что его одолевали недуги, но она вряд ли бы получила вразумительный ответ. Да к тому же собиралась в среду навестить дядю.
— Я возьму чемодан, — сказала Молли.
Поднимаясь по лестнице, она слышала, как Грегори Уилфилд заговорил с хозяйкой.
Комната, в которой Молли прожила большую часть своей жизни, была опрятная и скромная, как в мотеле. Она старалась поддерживать в ней порядок, потому что иначе тетя Марин принималась сама за уборку, сопровождаемую оскорбительными тирадами.
Сейчас кровать была расстелена. Тетка, видно, не заходила сюда с тех пор, как Молли ушла. Она принялась лихорадочно укладываться, боясь сойти вниз и не застать Уилфилда.
Девушка побросала в чемодан одежду, обувь, туалетные принадлежности и косметику, добавив туда же поздравительные открытки ко дню рождения и оставив пальто и прочие тяжелые вещи до следующего раза. Затолкав все в чемодан, она села на него, чтобы защелкнуть замки, и спустилась вниз, таща поклажу.
Тетя Марин усадила гостя в кресло, аккуратное, словно только из магазина. Интересно, как Уилфилд воспринимает то, что ему говорят, подумала девушка. Марин выглядела прямо-таки мученицей, но лицо ее собеседника ничего не выражало.
Тетка явно игнорировала племянницу и, провожая их, сказала Уилфилду:
— Надеюсь, она причинит вам меньше горя, чем нам.
Молли на мгновение заколебалась: надо ли отстаивать свое достоинство, высказывать обоим, на что
