который час. — А в каком возрасте вы поняли, что у вас ум — как стальной капкан?
— О, это у меня с колыбели, — уже в одиночку рассмеялся Уилфилд, а Молли подумала: какая же гадость, что тетка сказала дяде Чарльзу, будто мы с Грегори — любовники. Хорошо хоть Кэрол не поверила в эту глупость, а теперь вот придется убеждать дядю, что теткина болтовня нелепа и беспочвенна.
Молли не задумывалась, отвратительно ли это — иметь Грегори в любовниках — или невероятно волнующе. Знала одно: завести любовные отношения с ним — значит играть с огнем, потому что он спалит ее дотла, а пепел развеет.
Девушка почувствовала мурашки на спине, когда увидела оставленный ею дом.
— Приехали, — сказала она.
— Здесь кое-что внове, — весело заметил Уилфилд. — Вроде бы то же самое, что и в понедельник вечером, но вот занавеска не задернулась.
Когда Молли позвонила в дверь, никто не отозвался. Она позвонила подольше, затем постучала и покричала через щель для почты.
— Он должен быть дома! — сказала она то, что оба и так знали.
— У вас нет ключа?
— Тетя Марин не хотела, чтобы я приходила с друзьями, и не давала мне ключ.
Пожалуй, в этом Грегори мог бы быть солидарен со строгой дамой.
— Попробуем с черного хода, — сказала девушка. — Чарльз, наверное, у телефона или во дворе.
Но за домом никого не оказалось, а черный ход был закрыт.
— Может, он у соседей? — подсказал Грегори.
— Может быть. У него кругом друзья. Но…
— Вы чем-то обеспокоены?
— У него больное сердце, и я всегда беспокоюсь. Надо проникнуть в дом!
Толстый сук яблони подходил к окну верхней ванной, и в этом окне был хитрый замок. Кроме Молли, никто не знал об этом, даже дядя. Она подобрала подол юбки, оголив бедра, и сняла туфли.
— Я через этот ход вылезала и возвращалась, когда меня в юности запирали в комнате. Уверена, что и сейчас смогу.
— Проще разбить окно внизу!
Но она уже влезла на дерево, перебралась на сук и открыла раму, затем распахнула ее и протиснулась внутрь, извиваясь как змея. Выйдя из ванной, прокричала:
— Эй! Кто дома? Дядя Чарльз!
Она открывала все двери — комнаты были пусты. Сбежав вниз, бросилась к задней двери и отперла ее, чтобы вошел Грегори, и всхлипнула:
— О боже! Я не знаю, что случилось. Мне страшно. Пойдемте со мной.
Он пытался успокоить ее — просто дома никого нет, и все в порядке. Но это было не так, и, открывая дверь в гостиную, Молли уже знала, что найдет дядю там. Тот лежал на полу. Казалось, на нем беспорядочная груда одежды, хотя он обычно одевался тщательно и аккуратно. Он был недвижим. И она решила, что Чарльз не дышит и сердце его не бьется.
5
— Звоните в «скорую»! — Резкий голос Грегори донесся до нее словно издалека.
— Он мертв! — воскликнула она, и ужас парализовал ее.
— Молли, шевелитесь! — Он уже кричал на нее, но бедняга не могла сдвинуться с места, не могла сразу сообразить, где телефон, а потом все же доковыляла до маленького столика в холле и трясущимися пальцами набрала номер.
Когда «скорая» ответила и кто-то спросил, что нужно, она чуть не сказала: «Ничего, потому что он уже мертв». Все, что было в ее силах, это броситься на пол и завыть, но она назвала адрес и сказала, что у человека сердечный приступ. А потом в оцепенении опустилась на нижнюю ступеньку лестницы.
Молли никогда не чувствовала себя столь беспомощной. Это был кошмар, которого она всегда боялась, и ей казалось, что она с криком проснется и кошмар кончится.
Все было как в тумане. Она подошла к порогу гостиной, но боялась взглянуть на пол, а потом заметила, что дядя уже лежит лицом вверх. Грегори, стоя на коленях, делал ему искусственное дыхание, а через какое-то время отодвинулся от тела, видимо осознав тщетность своих усилий.
Девушка безмолвно молилась, а когда раздался вой сирены, на мгновение почувствовала, что сейчас пронзительно закричит.
Послышался голос Грегори:
— Это был внезапный приступ…
— Как? Почему? — простонала она потерянно.
— Откройте дверь! — прикрикнул он, и она послушно, как механическая кукла, направилась к двери.
Люди в белых халатах проскочили мимо нее в дом, а она отвернулась к стене и закрыла глаза. Слышала будто сквозь сон быстрые и краткие реплики, которыми обменивались Грегори и врач, и тут же санитары тяжелым быстрым шагом прошли мимо нее с носилками. Они забрали Чарльза, и девушка в страхе съежилась, но тут же почувствовала прикосновение к плечу.
— Не все потеряно…
— Зачем они его взяли?
Она думала, что ответа не будет, но Грегори сказал:
— Его везут в больницу! Мы — следом!
— Но ведь он… — Молли осеклась, не в состоянии вымолвить ужасное слово «мертв».
— Чарльз в хороших руках. И у него есть шансы.
Она не могла поверить. Это было чудо. Надежда вспыхнула в ней, но девушка боялась сорваться в истерику. Грегори протягивал ей туфли, которые она сняла, когда лезла в окно, затем положил руки ей на плечи.
— Крепитесь, дорогая.
Ей оставалось только кивнуть и черпать силы в его участии. Он обнял ее одной рукой и повел к машине. У калитки собрались соседи, встревоженные приездом «скорой» и боящиеся узнать самое худшее.
Грегори в нескольких словах объяснил, что произошло, и стал усаживать Молли на пассажирское сиденье. Видя ее белое как мел лицо, люди уныло разошлись по домам, полагая, что потеряли хорошего соседа и истинного джентльмена.
Больница находилась в пяти милях. «Скорая» летела впереди, расчищая путь мигалкой и сиреной. «Крайслер» мчался следом, но когда он достиг больничной стоянки, носилки уже унесли.
Молли никогда ни на кого не вешалась, но теперь вцепилась в Грегори — во-первых, ее шатало, а во-вторых, она понятия не имела, куда идти. Он провел ее в приемный покой, усадил и поспешил за информацией. Она могла только молиться. Тем временем Грег вернулся и сообщил, что дядя находится в реанимации в критическом состоянии и ближайшие часы покажут, как сильно поражено сердце и есть ли хоть какая-то надежда.
— Нам можно остаться? — прошептала Молли.
— Конечно.
— Вы останетесь со мной?
Она знала, как занят этот человек, знала, что у него нет перед ней никаких обязательств, и все же была уверена, что он останется. И когда Грегори спросил, как связаться с ее тетей, она дала ему имя и телефон женщины, у которой проходил вечер бриджа.
Марин Гордон — жена пациента, и больница была обязана сообщить ей о случившемся, что и сделал по просьбе дежурной сестры Грегори. Разговор поразил его.
— Ваша тетушка в своем репертуаре, — сказал он, заставив Молли вздрогнуть. — Она прежде всего
